Охота за атомной бомбой
Шрифт:
Итак, существуют по меньшей мере пять причин, по которым досье о советской атомной бомбе не следовало бы раскрывать. Однако в специфических условиях гласности последнего периода пятая причина как раз и послужила основным мотивом для рассекречивания досье.
В январе 1988 года Советский Союз отмечал 85-летие Игоря Курчатова, знаменитого директора Лаборатории-2, где была создана советская атомная бомба. Во время одной из телевизионных передач о великом физике, скончавшемся в 1960 году, ныне здравствующие коллеги назвали его "отцом советской атомной бомбы". Юлий Харитон, Георгий Флёров, Анатолий Александров и многие другие сказали миллионам телезрителей, что Борода, как уважительно называли Курчатова
В конце того же месяца 1988 года в Германии скончался Клаус Фукс. На его похоронах присутствовали многочисленные немецкие друзья. Однако так и не приехал ни один советский официальный деятель. На подушечках рядом с орденом Карла Маркса и другими почетными регалиями, врученными Фуксу Германской Демократической Республикой, не было приколото ни одной советской награды. Хотя Фукс отбыл тюремное заключение за то, что передавал Москве секретную информацию, в официальном коммюнике от 8 марта 1950 года, распространенном ТАСС, говорилось: "Советское правительство не знает никакого Фукса, и ни один агент Советского правительства не вступал с ним в контакт".
Контраст между отношением к Курчатову и тем, что выпало на долю Фукса, не ввел в заблуждение Александра Феклисова, полковника КГБ в отставке, который "опекал" Фукса в 40-е годы. "После удачного испытания советской атомной бомбы, - с сожалением говорил он, - наши ученые мужи были удостоены звания Героев Социалистического Труда и лауреатов Сталинской премии. Получили награды и некоторые сотрудники разведки. Прискорбно, что Клауса Фукса обошли стороной. Ведь он же едва избежал казни и получил 14 лет тюрьмы"1.
Физики получили баснословные награды: машины, дачи, право бесплатного проезда по территории СССР, денежные премии; их дети принимались без конкурса в элитные учебные заведения. Сталинская премия 1-й степени приносила 500 тысяч рублей, что приблизительно равнялось 25 тысячам долларов. Звание Героя Социалистического Труда было самым высоким знаком отличия страны, и некоторые физики удостоились его трижды! Курчатов получил все эти награды, не считая пяти орденов Ленина. Его имя было присвоено электростанциям, 104-му элементу Периодической таблицы Менделеева. Для сравнения скажем, что из сотрудников разведывательных служб только Лаврентий Берия, глава НКВД и главное ответственное лицо по выполнению атомной программы, получил Сталинскую премию и звание Героя Социалистического Труда. Все офицеры, работавшие под его началом, должны были довольствоваться лишь одной из этих наград, а на менее высоком уровне - орденом Ленина (Квасников, руководитель отдела научно-технической разведки) и орденом Красного Знамени (все остальные, включая Феклисова).
Эта разница в почестях не шла ни в какое сравнение с реально грозившей им опасностью. Говорят, что Берия решал, кому какую награду присудить следующим образом: те, кто был бы расстрелян в случае неудачного испытания атомной бомбы, состоявшегося в 1949 году в Казахстане, получали звание Героя Социалистического труда; те, кто был бы приговорен к 25 годам лагерей, - орден Ленина, и так далее2. Вне всякого сомнения, Берия был в состоянии держать в страхе всех, работавших над атомной программой. Однако одними физиками он не ограничивался.
Когда в 1946 году Берия предложили наградить Курчатова и его соратников, он ответил: "О чем вы говорите? Какие награды? Я
В конце 80-х годов, помимо вопроса финансовых затрат, встали и другие чрезвычайно серьезные проблемы. Мощные политические взрывы сотрясали всю советскую систему, и ее различным действующим лицам приходилось предоставлять свидетельства собственной необходимости для страны. КГБ признал свои злодеяния сталинской эпохи и пошел на сотрудничество с исследователями, которые копались в его бесславном прошлом. Он также был заинтересован доказать, что внес существенный вклад в дело защиты страны от немецкой интервенции, а позднее боролся против ядерной угрозы. КГБ при Владимире Крючкове, своем новом руководителе, стал более прозрачным для средств массовой информации, более открытым для общественного мнения, более точно очерчивал свои заслуги.
Фукс верил, что совершает подвиг, помогая СССР создать атомную бомбу, поскольку таким образом он спасал Советское государство от американского милитаризма и, возможно, помешал генералам США использовать ядерное оружие в Корее (1950-1953). Исходя из таких соображений Феклисов обратился в 1964 году к советскому правительству с предложением наградить этого "выдающегося ученого и агента", который в ту пору вновь работал на дело социализма в институте атомных исследований вблизи Дрездена. Фукс был членом центрального комитета Социалистической единой партии Германии. Однако ходатайство полковника осталось без внимания. Феклисов также попытался убедить Академию наук СССР выбрать Фукса почетным членом. Однако президент Академии ответил: "Это невозможно, поскольку бросит тень на заслуги советских ученых в деле создания атомного оружия"1.
Возможно, Фукс был лишен почестей из-за того, что признался в своей тайной связи с советской разведкой. Как подчеркивалось, он нарушил священный принцип каждого советского агента: до конца хранить молчание2. Каковы бы ни были причины, но роль Фукса как шпиона всячески отрицалась. Советские граждане, жившие долгое время в информационном вакууме, услышали о нем только летом 1988 года во время показа по телевидению фильма "Риск-2". После чего они задумались, не стало ли возможным создание советской атомной бомбы именно благодаря документам, украденным у американцев. Этот вопрос был задан Анатолию Александрову, директору Института имени И.В. Курчатова. Он ответил: "Подобные вещи могли иметь место, но они не сыграли решающей роли. Ни Курчатов, ни другие разработчики проекта не основывались на чужих идеях. У них были собственные"3.
Таким образом, не только сохранился, но и получил подтверждение старый миф, согласно которому Курчатов и его команда самостоятельно, без внешней помощи, создали советский вариант атомной бомбы. В 1990 году Феклисов, испытывавший глубокое уважение к Фуксу, решил положить конец этому мифу. Статьи Владимира Чикова в газетах и журналах о нераскрытом агенте Младе и его связных Крогерах, опубликованные в следующем году, подкрепили решимость Феклисова. Гласность переживала расцвет, и недоступные ранее публикации рекой лились из-за границы, в том числе и литература о перебежчиках, убийцах и шпионах. Россию охватила лихорадка исступленного интереса к сталинскому периоду, и она ежедневно пересматривала свою историю, читая газеты, журналы и книги. "Изоляционистская" интерпретация истории советской атомной бомбы была изжита.