Охота за атомной бомбой

Чиков Владимир

Его смерть (в 1970 году) вызвала у меня шок. Я отказывалась в это верить. Он умер так внезапно... Накануне воскресенья он приходил ко мне в больницу. Я тогда лежала на обследовании...

Интервьюер. Здесь, в Москве?

Хелен. Да. Он сказал: "Я соберу для вас лучшие грибы". Знаете, я обожаю белые грибы. Мы вместе тогда посмеялись. В больнице было много девушек и они мне говорили: "Какой приятный мужчина! Кто он?" Я сказала им, что это один из моих любовников. Ему ни в коем случае нельзя было нагибаться, а тем более собирать грибы. У него произошло кровоизлияние. Был гипертонический криз. Через два дня в больницу пришел Юрий. Я встретилась с ним в кабинете врача, посмотрела на него

и увидела, что он очень изменился. Я знала, что он перенес операцию на желудке, но чувствовал он себя хорошо. Я спросила: "Что-то случилось?" Он сказал, что умер Бен, в воскресенье поехал за грибами и у него произошел инсульт.

Что я могу еще сказать о Бене? Помню, когда Хрущев пришел к власти, я спросила Бена: "Послушай, Арни, что происходит в этой стране? Положение так быстро меняется..." Он махнул рукой и сказал: "Сам черт не разберет, кто здесь держит руль. Главное, у нас есть наша любимая работа и давай делать ее красиво, а они пусть хоть перегрызут друг другу глотки!"

Бен и Марк (Рудольф Абель)

Интервьюер. Давайте поговорим об Абеле. Вернее, о них обоих - о Бене и Абеле.

Хелен. Знаете, они были очень разными. Абель был старше, опытнее. Он работал во многих странах, например, во Франции. Он всегда был спокойным, безмятежным. Никогда не терял хладнокровия. Мы часто спорили с ним. Когда я слишком горячилась, он мне говорил: "Успокойся. Все будет хорошо".

Питер. Хладнокровие его оставило, когда ты поджарила гуся. Помнишь, мы пригласили его отпраздновать вместе с нами встречу Нового года.

Хелен. О да. Он попросил: "Давай я разрежу гуся". Я дала ему большой нож. Он попробовал воткнуть вилку в птицу. И гусь сразу же полетел в стену! Какая досада! Мы ведь только на прошлой неделе закончили ремонт! Он был вне себя: "Боже, что же я наделал!" Потом взял салфетку и сказал: "Ничего страшного. Мы все-таки съедим гуся". Новогодняя ночь прошла в разговорах. Он рассказывал нам об очень личных вещах и о том впечатлении, которое произвели на него Соединенные Штаты. А я говорила с ним о той фотографии, которую нашли у него после ареста. Это было очень неприятно. Благодаря ей они смогли установить, что мы поддерживали отношения. Иначе ФБР никогда бы не установило связь между Абелем и нами.

Абель совершил тогда ошибку. Он должен был избавиться от фотографии, уничтожить ее. Маленькие ошибки подобного рода могут погубить целое дело.

Интервьюер. Хорошо. Если это так, то такую же ошибку допустил и Лонсдейл, когда привлек к вам внимание английской наружки.

Хелен. Я не понимаю.

Интервьюер. Бен допустил ошибку, когда привел к вашему дому людей Скотленд-Ярда. Иначе ваш дом не вызвал бы подозрений.

Хелен. Но это не единственная причина. Дело в том, что они начали следить за другой парой, за Джи и Хаутоном, потому что, как я полагаю, польский перебежчик Голеневский уже дал им полную информацию о связи Хаутона с советской разведкой. Через Хаутона они вышли на Бена, а через Бена уже на нас...

Арест

Хелен. У меня был маленький микроскоп, которым Бен обычно пользовался для прочтения микроточек. Он собирался к нам прийти, а потом сказал: "Сегодня мне некогда. У меня назначена встреча. Возьмите полученное мною письмо, я приду через день-два и прочитаю его". Я положила конверт в сумочку и принялась готовить. Вдруг кто-то позвонил в дверь...

Интервьюер. Питера не было дома?

Хелен. Он находился в другой комнате.

Питер. Позвольте мне сказать. Я опишу комнату, в которой я работал. Это была маленькая комната, где мы хранили книги. Знаете, у каждого торговца есть помещение подобного рода. Это кабинет, где стоит письменный стол. Там же хранятся адреса, телефоны, каталоги. Я напряженно

работал, поскольку была суббота, а в понедельник начиналась новая трудовая неделя. Я должен был просмотреть каталоги, отправить почту потенциальным покупателям. Хелен, так же как и я, была поглощена делами - на кухне.

Хелен. Итак, они пришли. "Можно войти?" - "Да". Прошли в гостиную и спросили: "Что вы можете сказать о Лонсдейле?" Я тоже спросила их: "Лонсдейл? Кто это?" Мне ответили: "Это тот человек, который часто ходит сюда".
– "Но сюда очень часто ходит много людей. Кого вы конкретно имеете в виду?" - "Человека по фамилии Лонсдейл".
– "Очень жаль, но эта фамилия мне ни о чем не говорит, - возмутилась я.
– Многие приходят сюда, чтобы купить книги. Но я не понимаю, о ком вы говорите". И тогда старший из них сказал: "Очень жаль, но мы должны вас арестовать".

Интервьюер. Сколько их было?

Хелен. Трое мужчин и одна женщина. Когда он сказал: "Мы должны вас арестовать", у меня прямо-таки сердце упало, ведь в моей сумочке лежало письмо для Бена от его жены. Письмо с микроточкой.

Питер. В тот день шел дождь, но на нашей улице было много машин. Сначала мы ничего не поняли. Когда Хелен вступила с ним в беседу, то я понял, что произошел провал...

Хелен. Когда я тоже поняла это, то поинтересовалась у них, в чем нас конкретно хотят обвинить? Они сказали, что в нарушении Закона о государственных секретах.

И тогда я опять разозлилась: "Я не понимаю, о чем вы говорите? Я не знаю никаких секретов. Какие секреты я могу знать, если я помогаю мужу торговать книгами. Вот все, что я знаю". Он сказал: "Не важно. Мы все равно вас арестуем". Я сказала: "Ну, что же... Прошу прощения, но мне надо пройти на кухню, чтобы выключить огонь". Их девица пошла за мной по пятам и мне не удалось избавиться от конверта, хотя я и бросила его в огонь. Вот таким образом они узнали о письмах жены Бена...

Суд

Питер. Полиция поместила Бена и меня в одну камеру. А Хелен - в другую. И мы стали ждать суда в Олд-Бейли. В это время у нас не было адвоката. Мы знали, что адвокаты, с которыми имели раньше дело, откажутся нам помогать. Мы понимали это. У нас с Беном была возможность поговорить, он сказал, что поручил своему адвокату найти адвоката и для нас.

Один и тот же адвокат не мог заниматься нами обоими.

Интервьюер. Выходит дело, в полиции знали, что вы были знакомы. Но Хелен же отрицала всякую связь с Беном. И вы тоже отрицали, что знали Бена.

Хелен. Да, так мы говорили сначала.

Интервьюер. Но, попав в тюрьму, вы были вынуждены признать, что знакомы с ним?

Питер. Ну и что такого? Конечно, я мог говорить нечто подобное сначала, однако я не утверждал, что совсем не знал его. Он приходил к нам как клиент - покупатель книг, и только. Мы потом изменили показания. Понимаете? Но мы ничего не знали о Джи и Хаутоне. Мы не знали, кем они были. Судебный процесс открылся как раз перед пасхальными каникулами. Большую роль в нем сыграл лорд Паркер. Он сделал все от него зависящее, чтобы процесс завершился до Пасхальной недели, поскольку судьи хотели разъехаться на каникулы. Пасха - большой праздник, и они хотели завершить процесс накануне его. Они ловко взялись за дело. Процесс длился ровно восемь дней. Когда он закончился, случился скандал. Когда я сказал, что хочу увидеться с Хелен, два охранника схватили меня, чтобы увести силой. Они выкрутили мне руки, прижали голову к груди и поволокли меня в камеру. Там я увидел Бена. Нас вновь поместили вместе, понимаете? Через час или немного позже они повели меня на свидание с Хелен. Свидание происходило в другой комнате. В следующий раз я увидел ее только...