Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая
Шрифт:
Она не выдержала сама, отбросив покров и уставившись на него лихорадочно блестящими глазами.
– Ничего не случилось, ясно? Я просто устала и замёрзла. Если ты не можешь уступить мне кровать на время, я отдохну на полу!
Он понял всё по одному её виду. Эти симптомы, которые были и у Рины, когда та страдала без Ника, это нездоровое румяное лицо, испарина, пропитавшая плотную ткань рубашки, и отчётливо выделяющиеся под ней же острые соски.
«Я адекватный… Я сдержусь…»– уговаривал он себя.
– Давно это с тобой?
–
– Какая разница?
– вновь пытаясь закрыться от него и его взгляда, однако вампир не позволил – схватил за край одеяла, и она почти беспомощно что-то простонала.
– Ты ведь понимаешь, что нужного лекарства здесь просто нет?
– стараясь говорить спокойно, как с особо буйным пациентом, спросил вампир, будто бы невзначай поглаживая её пальцы.
От одного простого жеста девушка вспыхнула, как спичка, отнимая свою руку и пряча её за спину, и от прикосновения грубой ткани к коже, грудь только сильнее заныла.
– Я перетерплю!
– процедила она, ловя его потемневший взгляд.
– Ледяная ванная отлично помогает от такого, знаешь ли.
«Я не животное…– продолжал уговаривать себя Северьян.
– Я не имею на это права!»
– Сколько тебе там лет, говоришь?
– Не смей, слышишь? Я буду сопротивляться… - протестовала Иллиана, при этом почти заворожённо смотрела, как его рука отбрасывает одеяло на пол, а чуть мозолистые пальцы неспешно ложатся на её живот, и мужчина даже не реагирует на её совершенно неправдоподобные протест.
– Не надо. Пожалуйста, - совсем тихо произнесла она, когда Ян всё-таки встретился с ней взглядами.
– Я тебе так отвратителен?
– Он смотрел на девушку, не в силах оторваться, словно она в тот момент являлась центром его вселенной и одновременно палачом, и только от её решения зависело, будет он дальше жить или его ждут муки смерти. Заполошное биение её сердца каждым стуком твердило, что ответ на его вопрос отрицателен, но страх перед ним пробуждает зверя ото сна, и тот потихоньку забирает контроль, который не в состоянии удержать мужчина.
– Кто обидел тебя, девочка?
– уже не произнёс, прорычал он.
Глаза засветились, изо рта чуть выступили белоснежные клыки, а лицо раскрасило колючим родовым рисунком.
– Я просто ненавижу прикосновения посторонних, - выдавила из себя она, понимая, что изменения, которые только что увидела в вампире, не пугают её так, как его дальнейшие действия.
– Я не позволю другим тебя даже пальцем тронуть, - поклялся он, легко толкнув её на подушки, а потом повёл острым когтём вдоль ряда пуговиц, которые одна за другой обнажали кожу.
– Я вырву сердца
Его вибрирующий низкий рокот в купе с прикосновениями влияли на Иллиану совершенно немыслимым образом. Воздух казался наэлектризованным, как перед грозой, и ей даже почудился запах озона, тогда как мужчина, склонившийся над ней, пах сладкой ранней осенью, кружившей голову. И когда все пуговицы были расстёгнуты, Ян склонился к её животу, втягивая её собственный аромат, смешавшийся с пряными нотками её собственного, возможно, первого настоящего возбуждения. Эта мысль ему очень понравилась, и он не сдержался – попробовал бархатную кожу на вкус, сперва легко коснувшись губами, а потом длинно лизнул.
«Моя…»
Девушка вздрогнула, но отчего-то не смогла остановить мужчину. Это вовсе не было похоже на вечные слюнявые приставания парней-охотников и их попытки доказать, что она просто не знает, чего хочет, и они – всё, что ей нужно… Но то, что с ней творил вампир, по сути, не делая ничего, выносило её сознание куда-то в другие слои атмосферы, а тело будто не принадлежало больше ей одной. Кажется, у него появился новый хозяин, а это одновременно и злило, и заставляло испытывать совершенно незнакомые доселе чувства.
Ян не остановился на полпути. Он прекрасно чувствовал отголоски всех её желаний и сомнений, будто они были соединены друг с другом электродами, спаяны намертво. Её страх, недоверие и нервозность были сметены волнами его невесомых, почти невинных ласк, и впервые в жизни Иллиана сгорала от желания. Она чувствовала его сдержанность, но и нетерпение, когда он осторожно обхватывал губами соски, давая ей столько, сколько было нужно. Ощущала, как ему не просто, когда он лёг сверху и делал что-то совершенно невыносимо-приятное, касаясь её своей твёрдостью через одежду, и как ему хотелось, чтобы между ними не было никаких преград. Но он был слишком благороден.
Каждая его мышца напрягалась в такт его движениям, и девушка совсем потерялась в вихре ощущений, чувствуя приближение взрыва. От мужчины повеяло стужей, хотя охотница видела испарину на его теле, которое тоже хотелось попробовать, как сделал и он, но мысли просто разом покинули голову.
– Давай, малышка, - прохрипел он зверем, сжав ягодку соска, и она забилась под ним, однако вампир, взорвавшийся вместе с ней, не отстранился до последнего – их накрыло пологом из его длинных волос, когда он склонился к Иллиане для поцелуя.
Она закрыла глаза, отдаваясь его губам, и Ян обхватил её лицо горячими ладонями, а потом в комнате пошёл снег. Несколько холодных хлопьев упали на их разгорячённую кожу, покрывалом ложась вокруг, и вскоре вампирская стихия рисковала погрести их под сугробами.
– Я собирался согреть тебя, но, похоже, сделал только хуже, - заявил ей Северьян, внимательно глядя ей в глаза и ища там хоть намёк на слёзы.
– Кажется, все Высшие немного психопаты, - отдышавшись, ответила она, и мужчина рассмеялся, роняя свою голову ей на плечо, позволяя себе немного застыть в таком положении.
– Но это не страшно.