Охотничьи угодья
Шрифт:
— Иди сюда и возьми свой бренди. Как ты вообще можешь это пить? Я никогда не любила алкоголь, даже когда все пили. Хватит пугать нашу хозяйку.
Чарльз глубоко вздохнул и теперь выглядел как просто раздраженный мужчина. Он подошел и взял бокал, который протянула ему жена, затем обратил свое внимание на Санни.
— Примите мои извинения, — произнес он, и ее сердце не заколотилось быстрее в ответ. — Как Анна уже сказала, я сегодня не в духе. Но нет причин срываться на вас.
Она не хотела показаться невежливой и отмахиваться от его извинений, поэтому попыталась придумать
— Принято.
Анна оглядела комнату.
— Это больше похоже на дом, чем на место, которое вы снимаете на несколько недель. У вас хороший вкус.
Санни протянула ей бутылку холодной воды из холодильника.
— О, у Артура есть несколько домов по всему миру. Он нечасто приезжает сюда, но подарил этот дом мне на нашу тридцатую годовщину. Летом я обычно приезжаю сюда на месяц. Он не любит путешествовать, но знает, что я люблю.
Она с трудом удержалась от дальнейших слов. Пряча хмурый взгляд за дружелюбной улыбкой, Санни достала охлажденную бутылку своего любимого белого вина. Она никогда не была болтливой и привыкла хранить секреты. Хотя ее путешествия или эта квартира не были секретами. Тем не менее она не собиралась говорить о них.
Ее спас скрип лестницы, когда Артур поспешно спустился вниз.
Анна наблюдала за спускающимся британским королем-волком.
— Вы опоздали, — сказал он вместо приветствия. — Я волновался, что что-то могло случиться.
— Нет, — весело ответила Анна. Они обсудили с Чарльзом, сообщать ли о нападении, и пришли к выводу, что лучше всего предупредить альфу другого омеги, но с остальными хранить молчание.
Нападение не имело к остальным оборотням никакого отношения, и Чарльз сказал, что не собирается поощрять подражателей. Поэтому она взяла вину за опоздание на себя. Ведь никто бы не поверил, что Чарльз может куда-то опоздать.
— Я слишком долго одевалась. Извините.
Санни налила второй бокал бренди для Артура, который выпил его, несмотря на то, что не мог опьянеть. Потом налила бокал вина для себя.
— Ужин будет готов примерно через полчаса, — сообщил Артур. — А пока, я подумал, вам может быть интересно взглянуть на мою коллекцию.
— Коллекцию? — спросила Анна.
— То, что у меня здесь есть, не очень ценно, — объяснил он. — И не имеет исторического значения. Мы не проводим здесь много времени, и даже со службой безопасности… — Он пожал плечами. — И все же у меня есть кое-что интересное.
— Ты захватил Экскалибур? — спросил Чарльз.
Артур элегантно поднял бровь и слегка улыбнулся.
— Никогда и никуда не хожу без него.
— Разве полет на международном рейсе с мечом не причиняет неудобства? — спросила Анна.
— Я летаю на частном самолете, — сказал он.
— Конечно, — пробормотала Анна с самоуничижительной насмешкой над своим удивлением из-за положения богатой и важной персоны. — Разве не у всех есть частный самолет?
— Бедный плебей, — пробормотал Чарльз. Анна не сомневалась, что только она уловила юмор в его голосе, потому что и Артур, и Санни выглядели озадаченными.
— Артур не любит коммерческие рейсы, — поспешила объяснить Санни.
— Простите. — Анна посмотрела на Чарльза, прося помощи. Она не могла придумать, что еще сказать, чтобы не усугубить ситуацию.
— Первая стая Анны была… проблемной и очень бедной, — пришел он на помощь. — Мы женаты меньше месяца, и ей пришлось ко многому привыкнуть.
— Долгая жизнь не означает богатство, — сказал Артур с понимающим видом. — Но так бывает не всегда.
— Долгосрочные инвестиции придают совершенно новое значение термину «сложные проценты», — добавила Санни.
— Расскажите мне о своей коллекции, — немного отчаянно попросила Анна. — И об Экскалибуре.
— Раньше я был археологом, — объяснил Артур. — Простым любителем, но мой отец этому противился, потому что эта профессия считалась недостойной. Тогда раскопки не были так хорошо регламентированы, и я проводил их на территории старого корнуолльского поселения, которое принадлежало родителям моего школьного товарища. Тогда я и нашел меч.
Он не казался сумасшедшим и, похоже, не возражал против вопросов. Если бы они не говорили об Экскалибуре, то она была бы очарована этой историей.
— Откуда вы знаете, что нашли именно Экскалибур?
Он улыбнулся.
— Скажите мне, моя дорогая, вы верите в реинкарнацию?
Нет, она в это не верила. Но это невежливый ответ.
— Я никогда не слышала убедительных аргументов в пользу этого.
Его улыбка стала шире.
— А я верю. И верю, что я бывший король, который вернется во время величайшего бедствия. — Затем он подмигнул ей. — Я не настаиваю, чтобы другие поддерживали мою эксцентричность.
Если бы люди помнили, что когда-то были простыми служанками или фермерами, которые умерли от обычной старости, Анна могла бы пересмотреть свою позицию по поводу реинкарнации. Она улыбнулась британскому волку, вспомнив, как ее отец однажды сухо заметил: «Если четырнадцать человек верят, что в прошлой жизни они были Клеопатрой, означает ли это, что у Клеопатры имелось раздвоение личности?»
Затем Артур повел их в свой зал сокровищ, который ранее, скорее всего, был офисом или маленькой спальней. Три гобелена висели на стене под стеклом. Вдоль самой стены стояла пара витрин.
— Это неподходящая экспозиция, — сказал он. — Они остаются здесь круглый год, поэтому я не могу рисковать ничем по-настоящему ценным. Мои более ценные артефакты не покидают мой дом в Корнуолле. Я приобрел все это в США. Этот гобелен относится к пятнадцатому веку и, как и многие другие, имеет религиозную тематику. На нем изображен распятый святой Стефан, по традиции, вверх ногами.
Анна посмотрела на фигуру на холсте, нимб над его перевернутой головой и кровь, льющуюся из его рук.
— Весело, — заметила она.
Он улыбнулся.
— Мне это тоже не нравится.
На втором гобелене изображена женщина на скамейке под деревом и занимающаяся шитьем, а большая птица сидела прямо у нее над головой. Цвета казались блеклыми, но становились ярче, когда нити опускались к низу картины. Когда-то, подумала Анна, это гобелен был намного красочнее, чем сейчас.
— Это из Шотландии. — В голосе Артура звучало неодобрение. — Тринадцатый век или около того.