Охотницы
Шрифт:
— Всегда?
Мой голос едва не срывается. Я практически спрашиваю, не видел ли он смерть моей матери. Был ли он вынужден проживать то, что я видела в ту ночь. Боже, надеюсь, что нет! Пусть бремя случившегося лежит только на одном из нас.
— Нет, — говорит он. — Видения ограничены расстоянием.
Я должна испытать облегчение, но не испытываю его. То, как погибла моя мать, было лишь одним из способов, которыми убивают феи, а они могут быть невероятно изобретательны в своих пытках.
— Мне очень
Совершенно неподходящие к этой теме слова.
Гэвин наливает себе еще и снова садится напротив, салютуя мне бокалом.
— Я принимаю твое вынужденное и совершенно излишнее извинение.
— Боюсь, это лучшее, на что я способна.
Я не умею никого утешать. Я не могу подбодрить Гэвина словами или сочувственными выражениями. У меня нет слов, и я утратила способность быть нежной.
Гэвин придвигается, облокачиваясь на стол между нами.
— Твоя очередь.
— Я изменилась. После смерти матери.
Когда я спокойна, мне проще дистанцироваться от воспоминаний. Я могу притвориться, что нанесенный мне урон куда меньше реального. Я могу быть простой. Мне не нужно рассказывать ему о том, что если отпущу контроль хоть на секунду, то вина и боль той ночи станут невыносимыми и просто раздавят меня.
Гэвин замирает, не донеся бокал до рта. Взгляд его теплеет.
— Кэтрин писала и рассказывала мне. Мои искренние соболезнования. — Он снова пьет. — Но ты уклоняешься от ответа. Какого дьявола ты делаешь в компании фейри?
— Я же сказала тебе, он мой друг.
— Ты намеренно не понимаешь меня?
— Это единственный мой ответ, Гэвин.
Его не было два года, и я не обязана ничего ему рассказывать. К тому же моя история слишком длинна, чтобы уместить ее в десятиминутный разговор.
Гэвин стискивает зубы.
— Ладно. Если ты хочешь так это оставить…
Он запрокидывает голову и осушает еще бокал. Я поражаюсь тому, насколько он трезв после всего этого виски.
— Это помогает?
— Приглушает видения, — говорит он. — Хочешь попробовать?
Я медлю. Я не раз пила виски, но я не из тех, кто пьет лишнее. Я всегда должна быть начеку, готова драться в любой момент. Но возможно, это поможет утишить ярость, подавить ее хоть ненадолго, чтобы я могла притвориться не настолько сломанной.
— Айе.
Гэвин наливает мне виски и протягивает бокал. Жидкость обжигает, оставляя на языке и в горле приятное тепло.
— Довольно неплохо, — говорю я.
Вкус совсем не похож на коллекции отца. Крепче.
— Идеально для мрачного настроения. — Он садится и скрещивает ноги. — И делает общественные мероприятия почти что терпимыми. Может пригодиться и для неуправляемых пикси.
Я игнорирую его очевидную попытку вернуться к разговору о Деррике. В конце концов, Киаран мастер смены темы, так что я и этому училась у лучшего.
— Тогда хорошо бы им запастись. Я предвижу в твоем будущем много подобных событий.
— Неужели?
— Точно. — Я отпиваю еще. — У леди Кэссилис на тебя большие планы.
Гэвин бледнеет.
— Что ты имеешь в виду? Что за планы?
— Она намеревается женить тебя в этом сезоне. Поздравляю.
Слова, которые вызывают ужас в сердце любого холостяка с титулом.
— Это она тебе сказала, сама?
— Кэтрин сказала. Твоя матушка и я до сих пор с трудом переносим друг друга.
— Матушка всех переносит с большим трудом. Ты просто оказалась ближайшей жертвой. — Он наклоняется вперед. — Скажи, а какую бедняжку она приговорила как самую подходящую мне пару?
— Пока никакую. Ты хоть приблизительно представляешь требования своей матушки? Я удивлюсь, если она найдет кого-то, отвечающего им.
— Погоди минутку. — Он закрывает глаза и снова отпивает виски. — Ладно, давай рассказывай.
Я делаю глоток и отставляю виски, чтобы загибать пальцы.
— Свободное владение латынью и французским, прекрасная игра на фортепиано, талант к танцам, из семьи с прекрасной родословной, предпочтительно шотландской, отличная вышивальщица, с выдающимся интеллектом, но при этом не умнее тебя, приятной наружности, и, самое главное, она должна достаточно бояться будущей свекрови. У меня закончились пальцы. Вот тебе начало.
Гэвин моргает.
— Ты не добавила «побеждает каждую партию в крикет», «читает сиротам» и «укрощает котят».
— Будь у меня еще пальцы, я бы добавила, заверяю.
— Если такая женщина и существует, не знаю, стоит ли восхищаться ею. Или нужно ее пожалеть.
— И то и другое. Определенно и то и другое.
Гэвин смеется и встречается со мной глазами. На миг он снова выглядит как мальчишка из детства, в которого я, как мне казалось, влюбилась. А затем я вижу, что за этой улыбкой, и понимаю, что он больше не мальчик. Там сокрыта печаль, не покидавшая его взгляда с того момента, как я вошла в эту дверь. Ни он, ни я уже не будем такими, как раньше. Мы слишком многое видели, чтобы остаться прежними. Нам не вернуться. И я начинаю немного жалеть об этом.
— Я скучал по тебе, — неожиданно говорит он.
— Я тоже по тебе скучала. Ты никогда не навещал меня.
— В Англии меньше фейри. — Он трет глаза. — Видения стали куда хуже, когда я вернулся в Шотландию. Я навещал матушку в Йорке год назад и совершенно не мог спать. Сомневаюсь, что я надолго здесь останусь.
— Так почему ты приехал?
— Чтобы удостовериться, что Кэтрин будет счастлива в браке. Матушка убедила меня остаться на празднование Хогманай, но я собираюсь уехать после Нового года.