Охотницы
Шрифт:
Лорд Милтон выглядит потрясенным.
— Но…
— Я так рад, что вы поняли. — Гэвин предлагает мне руку. — Вы позволите?
Он тянет меня прочь. Я лишь надеюсь, что не привлекаю излишнего внимания других гостей.
Мы становимся напротив друг друга в линии танца. Я прожигаю его взглядом, но Гэвин лишь сверкает своей обезоруживающей улыбкой и низко кланяется. Потом берет меня за руку, и мы начинаем вальс.
Гэвин, наверное, практиковался во время своего отсутствия. Мы раньше танцевали в гостиной нашего дома — он, Кэтрин и я. Гэвин наступал мне
Гости уже смотрят на нас, снова обо мне переговариваются. Я стискиваю зубы и пытаюсь сосредоточиться на танце, желая, чтобы он поскорее закончился и я могла отсюда сбежать.
Гэвин кружит меня, а я смотрю куда угодно, только не на его лицо. Плечо Гэвина кажется подходящей точкой для этого.
— Не могу поверить, что ты это сделал, — наконец говорю я.
— Мне действительно жаль, — отвечает он. — Я повел себя как высокомерный засранец.
— Именно так. Это то, чему тебя учили в Оксфорде?
Он смеется.
— Прямое попадание.
Гэвин может шутить над ситуацией, но я нет. Я должна вести себя прилично как минимум на нескольких балах этого сезона, прежде чем слухи обо мне станут еще хуже. Это возможность — скорее всего, последняя — получить немного власти над собственным будущим, выбрать себе в пару кого-то, кто со временем сможет мне понравиться. Кто знает, какого мужа выберет для меня отец? Господи, это может быть жутко властный неотесанный мужлан вдвое старше меня!
— Это не смешно, Гэвин.
— Простите мою импульсивность, леди. — Гэвин сверкает очередной улыбкой. — Ваша бальная карта была полна, а мне хотелось поговорить.
Деррик хихикает.
— Кружить! Я люблю кружиться. Попроси его кружиться быстрее. Я вижу огоньки. Ты видишь огоньки? Айлиэн, ты видишь огоньки?
— Забавно, — сухо говорю я, игнорируя Деррика, — мне показалось, мы прекрасно общались до вальса. До того, как ты стал — твои слова, не мои! — высокомерным засранцем.
Гэвин придвигается ближе, и я вдыхаю резкий, тяжелый аромат мыла и виски, который от него исходит. Я люблю этот запах. Он напоминает о днях до его отъезда, когда он дразнил меня за вечерним чаем и дергал за кудряшки. Напоминает обо всем, что я тогда чувствовала, желая, чтобы он заметил во мне женщину, а не девочку.
— Давай попробуем заново, а? — говорит Гэвин. — Я не видел тебя два года. Как я могу тебя не украсть?
Я смеюсь, несмотря на тяжесть в сердце.
— Героический поступок. Полагаю, тебе не важны сплетни?
Гэвин вскидывает брови.
— Совершенно неважны. А с каких пор они беспокоят тебя?
— Еще кружи-и-и-и-и-и-ть! — поет Деррик.
Гэвин меряет его жестоким взглядом.
— Да что, черт возьми, не так с твоим пикси?
Я спотыкаюсь от потрясения. Гэвин притягивает меня к себе и грациозно кружит.
— Ты можешь видеть его? — шепчу я. — Ты Видящий?
— Видящий, — радостно говорит Деррик. Он снова хихикает, и его крылья все быстрее бьются о мою шею. — Не может драться, как Охотница. Вообще ничего не может, только смотреть. Совершенно бесполезный ты у нас, да?
— Он… Господи, он что, напился?
— Наелся меда, — машу рукой я.
— Не напился! — Деррик обнимает меня за шею. — Я люблю тебя, Айлиэн, я люблю тебя. Я люблю твою гардеробную. Все мои вещи там. Прекрасные вещи, хорошие вещи, которые надо штопать, на которых можно валяться. Ве-е-е-щи-и-и-и!
Гэвин не выглядит веселым.
— Ты не хотела бы убрать его от себя подальше?
Я все еще не отошла от понимания того, что Гэвин видит фей.
— Что? Почему?
— Когда закончится танец, — говорит он, сжимая мою ладонь, — приходи в кабинет.
Я не могу. Я обещала Кэтрин, что останусь и закончу свои танцы. Я обещала отцу, что буду вести себя подобающе, и не могу позволить себе еще одну проклятую сплетню. Гэвин пожелает ответов, которые я не смогу ему дать. Пикси на моем плече — меньшая из проблем.
— Нет, — говорю я и прижимаюсь щекой к мягким, успокаивающим крыльям Деррика.
— Пожалуйста, — говорит Гэвин. — Приходи, когда сможешь. Воспользуйся черным ходом и приходи ко мне в кабинет. Только пикси оставь.
Глава 16
Я выскальзываю из бальной залы во время перерыва для освежающих напитков. Деррик все так же сидит на моем плече, когда я спускаюсь по ступеням террасы в сад. Ночь безлунная, темная, а в саду так мало освещения, что я едва не спотыкаюсь о собственные ноги. Туфельки скользят по влажной грязной траве. Я не в первый раз желаю, чтобы леди было дозволено надевать на бал нормальную обувь вместо этого бесполезного недоразумения.
Я обхожу большую лужу и приближаюсь к черному ходу в дом.
— Подожди меня здесь, — говорю я Деррику.
— Хм… — отвечает он, заплетая в косу пряди моих волос. — У меня есть долг. Разве нет? И это кажется мне неправильным.
— Все в порядке, — заверяю я его. — И я ненадолго.
Я ограничиваю себя десятью минутами, до начала следующего танца. Фейри наверняка не смогут найти меня за это время, даже если Деррика со мной не будет.
— Что ж, тогда ладно.
Деррик слетает с моего плеча на деревья и садится, освещая ветви вокруг себя.
Пока он не успел передумать, я толкаю дверь черного хода и шагаю по заднему крылу дома в сторону кабинета. Добравшись до толстой дубовой двери, я глубоко вздыхаю, прежде чем открыть ее.
Гэвин, сидя на кожаной кушетке, поднимает на меня взгляд. Бокал с янтарной жидкостью стоит перед ним на столе красного дерева.
— Входи.
Это уютная комната. Ковер настолько толстый, что мои туфельки ступают неслышно. Я провожу пальцами по детали гобелена на стене, прослеживая стеганые изгибы на вышитом чертополохе. Я не была в этой комнате с тех пор, как умер отец Гэвина.