Охотницы
Шрифт:
«Поколения женщин. Поколения. Их выслеживали и убивали».
Мой разум повторяет эти слова снова и снова.
— Ты меня слушаешь? Теперь они знают, что ты последняя в роду, единственная оставшаяся, кому под силу восстановить печать. Если ты выйдешь снова, тебе придется взять с собой пикси, чтобы они не нашли тебя…
— Постой! — охаю я.
Киаран хмурится.
— Что?
Мои руки дрожат, ногти с такой силой впились в кожаные перчатки, что я чувствую их ладонями.
— Я говорила тебе, что матушка была убита baobhan s`ith, —
Киаран замирает.
— Айе.
Я выпрямляюсь, расправляю плечи, и меня снова охватывает гнев. Он крадет мое горе. Он избавляет меня от чувства вины. Я оставляю воспоминания там, где им положено быть, в пропасти внутри моего сердца. Без малейшего труда.
— Мне нужно идти.
«Время идти и планировать мои собственные убийства».
Думаю, я заберу голову baobhan s`ith, когда найду ее. Сделаю из нее трофей, как Деррик всегда подстрекал меня. Должно быть, она забрала сердце моей матушки по той же причине. Поэтому она никогда не убивала остальные жертвы тем способом. Никто из них не был Охотницей.
Я делаю шаг назад, в сторону орнитоптера. Солнце почти село, и грозовые облака закрыли небо, плотные и черные. Мягкий туман превратился в дождь. Моя одежда уже промокла. Когда я вернусь домой, уверена, она промокнет насквозь.
— Кэм…
— Что бы ты ни хотел сказать, это подождет. — Я удивляюсь тому, как спокойно звучит мой голос. Он не ломается, не выдает мою ярость. — Ко мне на дневной чай приезжает один из кавалеров.
— Не надо, — говорит он. — Не делай этого.
— Жизнь леди, МакКей, наполнена чайными вечеринками, танцами и охотой за мужьями.
Он оглядывает меня с головы до ног.
— Ты думаешь, я настолько глуп, что не вижу, что ты задумала?
Мои щеки покрывает румянец.
— Ты же не хочешь встать у меня на пути, МакКей? Если то, что ты рассказал, правда, твой кровоточащий нос — самое меньшее, на что я способна.
И я ухожу в направлении орнитоптера. Я останавливаюсь, когда слышу, как он зовет меня по имени, но не оборачиваюсь.
— Хотя бы возьми с собой пикси, если соберешься выходить снова. Достаточно сильные s`ithiche смогут выследить тебя, если ты окажешься без него.
А еще, кажется, я слышу его шепот:
— Будь осторожна.
Глава 14
— Айлиэн, я собирался рассказать тебе, — говорит Деррик, — правда собирался.
Я сижу за рабочим столом, поджав ноги. Металлические детали самых различных видов рассыпаны передо мной. Я закручиваю последние винтики в клапан для огнемета, который начала собирать вчера. Я полностью сосредоточена на своих задачах, на подготовке к убийству baobhan s`ith. Что касается печати, которая будет разрушена… всему свое время. До этого мне нужно многое сделать.
Вечерний чай с лордом Линлитгоу прошел весьма напряженно.
Я пила чай и сидела в идеальной позе, которую выучила с детства. Отец одобрительно кивал, потому что я говорила, только когда это было необходимо, как и положено настоящей леди.
Мы обсуждали вещи, о которых лгать не составляло труда: акварельные краски, танцы, вышивание. Что я люблю читать, но, конечно же, не слишком много, чтобы меня не сочли «синим чулком». Мы обсудили планы на Хогманай, который, как сказал лорд Линлитгоу, он проведет в стране с сестрой, чтобы вместе с ней встретить и Новый год.
Лорд Линлитгоу говорил, что положено, и вежливо слушал. Идеальный джентльмен, результат идеально выученных уроков этикета. Прошлогодняя Айлиэн представляла бы, как он будет стареть и, если мы поженимся, как будем ладить, какими будут наши дети. Она бы посчитала его подходящей партией, определенно достойной второго визита.
Прошлогодняя Айлиэн, полная и несусветная дура.
Когда с вечерним чаем было покончено, лорд Линлитгоу ушел, улыбаясь. Я вернулась к себе и кричала в подушку…
— Айлиэн? — Деррик взмахивает крыльями.
— Если ты хотел рассказать, что я Охотница, — говорю я, — у тебя была масса возможностей сделать это. Кроме того, прошлой ночью я спрашивала тебя напрямую, и ты ушел от ответа.
Деррик летит к моему рабочему столу и опускается на вязаный жакет. Свет от камина за спиной окутывает его ореолом оранжевого пламени. Я могу разглядеть его лицо и его чувство вины.
— Я заботился о твоей безопасности.
— Каким образом неведение, в котором ты меня держал, трактуется как защита? — Я распрямляю кусочек проволоки, чтобы присоединить ее к огнемету. — Боже упаси меня от такой защиты, особенно когда это означает защищать мою бедную женскую чувствительную душу от жизненно важной информации.
Я соединяю проволоку с клапаном и закручиваю, чтобы устройство держалось.
— Айлиэн…
— Более того, мне не верится, что я услышала это от Киарана, а не от тебя. Ты живешь в моей чертовой гардеробной.
В этот раз он не произносит свою обычную оскорбительную тираду о Киаране, только шепчет:
— Мне жаль.
Когда Деррик говорит так, словно ему за себя стыдно, я начинаю успокаиваться. Он изменил меня после смерти матушки. Встретившись с ним впервые, я поняла, что некоторые фейри могут быть добрыми. Что некоторые из них стоят дружбы. Я не могу долго на него злиться.
И выдыхаю, поскольку задержала дыхание.
— Я тебя прощаю.
Он опускается мне на запястье, крошечные ступни согревают кожу. Я глажу пальцами его крылья, и он отвечает улыбкой, которая быстро исчезает.
— У меня еще новости, — нерешительно говорит он, словно проверяет, как я отреагирую.
Моя жажда битвы растет. Это импульс, который я никогда не смогу подавить, и неважно, как часто он говорит мне, что она убила снова. Предполагаемая битва с заточенными под землей фейри должна быть моей главной задачей — которая должна бы пугать меня до смерти! — но тяжело подавлять инстинктивное желание охотиться на нее и только на нее. До недавних пор ничто больше не имело значения.