Охотник и его горгулья
Шрифт:
Хорошо, голубушка, я попробую. Под твою ответственность. В конце концов ты страстно этого желаешь. И Ньего Регар тоже. И Нюка. Ладно, не буду юлить - сам хочу спасти страдалицу.
Следуя указаниям книги, я вскипятил воду, залил уже высыпанный в миску порошок, бросил туда стальное кольцо и начал помешивать вокруг него медной проволокой. Взбаламученная вода пожелтела, позеленела. Недостаточно мелко истолченные стебельки трав всплыли на поверхность, пришлось их славливать ложкой.
Хозяйка нараспев читала заклинание. Было видно, что петь она умеет и любит. Голос сильный,
А я вливал свою силу в уже остывший раствор. Когда он забурлит, хозяйка должна опустить туда лицо и посмотреть в стальное колечко, призывая все чуждые силы навсегда покинуть ее тело.
В конце заклинания женщина схватилась руками за грудь, лицо ее исказилось от боли, голос задрожал… Только бы успеть! Только бы помогло!
Вещи в доме пустились в нетрезвый пляс. Болтающаяся на единственной цепочке лампа, скрипя и жалуясь на злую долю и отсутствие внимания к своей, несомненно, значимой персоне, принялась раскачиваться, заставляя наши тени испуганно метаться, вытягиваться и сжиматься, точно резиновые. Посуда на столе предостерегающе задребезжала. Белый графин, распираемый вспенившимся напитком, лопнул, залил скатерть и начавший за компанию поскрипывать пол… Даже Нюка завыла! Мне стало жутко.
Я ускорил поток силы. Приготовленная жидкость забулькала, запузырилась. Я схватил хозяйку за плечи и ткнул лицом в воду.
Все тело Сарендины сотрясалось, словно от рыданий. Она вцепилась в миску, вероятно, желая если не целиком влезть в нее, то оставить поверхности стекла оттиск своего лица.
Я испугался - вдруг захлебнется? Но женщина уже выронила миску из рук, и тонкое стекло рассыпалось сотней осколков. А сама хозяюшка мешком плюхнулась на пол, широко раскинув руки.
– Она жива?
– осторожно поинтересовалась Нюка, наблюдавшая за этим безобразим с верхних ступенек лестницы.
– Кажется, да.
Стараясь унять недостойную Охотника дрожь в руках и ногах, я прислушался к дыханию Сарендины. Спокойное. Легонько тронул чародейку за плечо. Та забормотала нечто невнятное и повернулась на бок, подложив сложенные ладони под голову.
– Совсем здорово, - фыркнула верху Нюка.
Здорово? Не то слово. За время обряда я перепугался, пожалуй, сильнее, чем утром, прочтя письмо с предупреждением. Очнись, Катерина, ну же!
Щелкнул дверной замок. Только свидетелей нам не хватало.
Слегка косолапящей походкой в дом вошла женщина очень похожая на хозяйку, но более аккуратная на вид. Сестра. Бросив недоверчивый взгляд на меня, на разлегшуюся на полу Сарендину, она только укоризненно покачала головой.
– Вы Марианна? Простите, Маринара?
– задал я глупый вопрос.
Женщина снисходительно кивнула. Чтобы хоть как-то оправдать себя в ее глазах, я все рассказал.
– Хорошо, если она вылечится и станет кем-то одним, - разделила мои выводы Маринара.
– Ее сильно мучает раздвоенность.
– И ты готова терпеть в ней чужачку?
– поразилась Нюка.
– Да. Она более спокойна, чем моя Сарендина. Не смотря на то, что с утра до вечера бренчит на дофре
– А летающие экипажи?
– поинтересовался я на всякий случай.
– О, их Сарендина придумывала, - просвятила меня Маринара.
– Она секрет их создания в чужом мире подсмотрела. С тех самых пор у меня начали бесследно пропадать украшения и даже шпильки для волос. Для своих жужжащих летающих монстров она тащила все, сделанное из металла.
Что я наделал!? Ньего меня точно по головке не погладит! Сочинительница песен! Как я не понял из ее рассказа: она же терпеть не могла эти летающие машины, которым посвятила всю жизнь!
Я сел на пол, убитый осознанием сего страшного факта. Конец карьере Охотника! Конец мечте расплатиться с долгами! Что меня теперь ждет? В лучшем случае предложение отработать долг, используя талант чародея не самым законным способом. В худшем - рудники.
Эх, еще чуть-чуть и я сочиню жалостливое послание учителю. Нет, самое худшее - расписаться в своей некомпетентности перед Солевом. Он вкладывал в меня слишком много надежд. Но разве я имею право жертвовать чужой свободой ради своей? Для моего спасения учителю придется вернуться на материк, а это значит проиграть заключенное некогда пари, пойти на поклон к орденским магам, а с большинством из них Солев не в лучших отношениях. Сам справлюсь. Только сам!
Нюка, тоже не обрадованная, тормошила бесчувственное тело хозяйки.
– Вставай! Мы на нее свое драгоценное время тратим, а она развалилась! Вставай, а то царапаться начну! Знаешь, как больно будет?
Сарендина вздрогнула, подняла голову и закричала. Вся дрожа, она поползла назад, обалдело глядя на мою обожаемую горгулью.
– Какого цвета у нее глаза?
– подалась вперед Маринара.
– Лиловые, - Нюка, похоже, наслаждалась моментом.
– У Катерины карие, у Сарендины зеленые, - перечисляла горгулья.
– Ванитар, кого мы еще привели в этот мир?
– Не знаю!
– я схватился за голову.
– Во что я вляпался?!
Мысли выветрились из головы, как будто не посещали ее вовсе, спина заледенела от страха. Ладони, наоборот, сделались мокрыми. Всевеликий, сделай что-нибудь, исправь мою ошибку!
Незнакомка в теле Сарендины судорожно хватала ртом воздух. Она доползла до дивана, и замерла, боясь пошевелиться.
– Нюка, сгинь отсюда!
– приказал я горгулье.
– Не пугай бедную женщину. Дай я с ней поговорю.
Подняв руки вверх, показывая, что ничего стреляющего или колюще-режущего у меня нет и в помине, я приблизился к ней и присел рядом на корточки.
– Почтенная, меня зовут Ванитар. Я Охотник, расследую магические преступления. Ты меня понимаешь?
Она судорожно сглотнула и кивнула.
– Почтенная, как тебя зовут?
– Арвенадиса, - срывающимся плаксивым голосом промямлила моя ошибка.
– Можно просто Диса.
Я набрал в легкие побольше воздуха. Тихо, Ванитар, тебе еще не хватало вливаться в женский хор рыданий о загубленном деле. Это не лучший пример. Разберешься, выкрутишься. Не первый раз глупости делаешь, привыкнуть должен.