Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь
Шрифт:
– Я все классной расскажу! – крикнула староста и выбежала в коридор, а я, посмотрев в глаза Свиридову, снова приподнял верхнюю губу, взглядом показывая, что с ним сделаю. Пусть немного потрусит, смерть легче встретит.
Как и ожидалось, после произошедшего поднялся гвалт, но к моей парте, где я листал учебник, не приближались, обходя стороной, чего я и добивался. Шум прекратила вернувшаяся со старостой классная. Она велела Игореву идти в медпункт в сопровождении обоих его дружков, тоже получивших тумаков, а мне велела следовать за
Он находился у себя в кабинете. После стука зайдя, классная пояснила причину прихода, в качестве свидетеля предъявив старосту. Проступок был действительно серьезный, поэтому меня не удивило, что оказался у директора. Сам он был бывшим военным, майором запаса со множеством наград, судя по фотографии на стене. У самого директора даже планок не было на груди.
– Ну, а вы что скажете, молодой человек, в свое оправдание? – к моему удивлению, вежливо обратился ко мне директор.
– Не вижу смысла отпираться от предъявленных обвинений, – пожал я плечами.
– Причину проступка мы поняли, но вам не кажется, что наказание слишком, как бы это сказать… жестоко?..
– Кажется, – согласился я, поскольку считал так же. – Но, видите ли, у меня новая жизнь. Старую я не помню и жить по-старому не хочу. А чтобы поставить себя в классе, нужно было показать, что я изменился и уже другой.
– То есть продолжения можно не ожидать? – сложив руки перед собой, спросил директор. Классная и староста, оставаясь у входа, с интересом ожидали продолжения.
– Это зависит не от меня. Будет продолжение от одноклассников, получат вдвойне. До смертоубийства я, естественно, не дойду, но при нужде покалечу, будьте уверены, – говорил я ровно и спокойно.
– Хм, понятно. Вы не оставите нас? – попросил он классную и старосту, а когда те вышли, встал из-за стола и, слегка прихрамывая, подошел ближе, после чего облокотился-присел на стол. – Мне понятны твои мотивы, но понимаешь, избивать одноклассника на глазах у всех – это не хорошо. Да и проступок его слишком мал для этого…
Зазвонивший телефон прервал наш разговор. Выслушав собеседника с другой стороны провода, директор положил трубку и, вздохнув, сказал:
– Перелом носа и выбито два передних верхних зуба… – устало проведя ладонями по лицу, он посмотрел на меня и спросил: – Сегодня очень похоже пострадал ученик седьмого класса. Твоя работа?
– А есть свидетели?
– Значит, твоя. Давай договоримся, что больше такого в школе не будет? – попросил директор.
– Не проблема, – снова пожал я плечами. – С моей стороны инициативы не будет. Если сразу не отвечу, подкараулю на выходе.
– Я этого не слышал. Все, иди.
Выйдя от директора, я аккуратно прикрыл дверь и спросил у классной:
– Как зовут директора?
– Андрей Петрович Заславский.
– Мировой мужик. Уважаю. Кстати, я обещал ему, что в школе этого больше не повторится.
– Вот и хорошо, – улыбнулась классная и повела нас обратно. Урок, конечно, был мной сорван, но до окончания оставалось еще полчаса, может, что-то успеем.
После уроков меня поймал в гардеробе Толик и, блестя глазами, начал расспрашивать про случай в классе и вызов директора. Дав ему легкий подзатыльник, я велел идти на последний урок, так ничего и не рассказав.
Как и ожидалось, учеба не пошла впрок, на улице меня встречали. Можно было идти по проспекту, но я решил продолжать изучать улицы, поэтому двинулся напрямки, через дворы и подворотни. Соседка по парте задержалась в школе, и шел я один, а когда мне перегородили дорогу шестеро парней из моего класса – Свиридова, кстати, не было, – то даже не замедлил шаг, продолжая надвигаться на них. В разговоры я вступать не собирался, да и давать время злым детишкам накрутить себя тоже. Дети очень жестоки и эгоистичны, не хотелось бы попадать под их пресс, когда они заведутся. Поэтому я напал первым.
Портфель с учебниками полетел в лицо самого крупного из одноклассников – Толика Глазова, дальше я работал руками и ногами. Хоть какое-то сопротивление мне смог оказать именно Глазов, так как занимался в боксерской секции. Но после двух ударов в солнечное сплетение поплыл, дальше я уже пинал его, пытаясь пробиться через зимнюю одежду. Бил я несерьезно, только чтобы проучить. Поэтому кроме множества синяков ничего у них быть не могло. Наконец, когда перестал шевелиться последний (молодцы, никто не сбежал), поднял портфель и, отряхнув его от снега, быстро зашагал дальше. Сам бой длился едва ли больше минуты. Думаю, теперь проблем с одноклассниками у меня не будет.
Дома я оставил портфель и, забрав спортивную одежду, побежал на ближайшую остановку автобуса. Чтобы не терять времени, я решил потратить немного мелочи, чтобы быстрее добраться до нужного здания, где находился спортзал ГУВД Киевского облисполкома.
Как капитан и обещал, обо мне были предупреждены, поэтому, получив временный пропуск, я переоделся в гардеробе и пошел в спортзал знакомиться с инструктором и другими посетителями.
Вечером, когда стемнело, часов примерно в восемь, в спортзал зашел Голушко, и найдя меня глазами, занимающегося на спортивном снаряде, крикнул:
– Ну, как тебе тут, понравилось?
Спрыгнув с турника, я обернулся и спокойно ответил:
– Честно говоря… нет. Спарринг-партнеры откровенно слабые. Семен Петрович еще что-то может, но у него повреждение ноги со времен войны, поэтому как партнер для тренировочного боя он откровенно слаб, так как у него слабая оборона с левой стороны. Инструктор он отличный, не скрою, но драться мне тут не с кем.
Голушко откровенно засмеялся, даже похлопывая себя по бокам. Инструктор только улыбнулся, так как понимал, что я был прав. А вот здоровенный парень в обтягивающем спортивном трико явно обиделся.