Охотник
Шрифт:
Бабка Надя, скорчившаяся на постели и ставшая совсем маленькой, меньше, чем была при жизни.
Участковый – огромный, сильный, смотревший на Сергара с презрением, осуждением, как на предателя и подлеца.
Матвей – здоровенный, как и Сергей – глаза мокрые, в них боль и ярость.
Холеный полковник в своей смешной широкой шляпе, которую здесь назывли "Фуражка".
Веселый постовой, скучный дежурный, разбитые, испитые рожи сокамерников.
Век бы этого всего не видеть! И поесть! Поесть! Ну почему не попросил Сергея дать хоть кусок хлеба?! Он бы понял… Гордость, все гордость! А пора бы отвыкнуть от гордости. Уже не боевой маг, сильный мужчина, которого не взять голыми руками – он низший из низших!
Безногий
Задремал. Вернее – впал в состояние близкое к дремоте. Так легче переносить нелегкую жизнь. Например – когда сидишь под дождем в открытом поле, из жратвы только размокший сухарь, а проклятый обоз с мясом и хлебом застрял в грязи возле ближайшей деревни. И командование (чтоб его понос прошиб!) не разрешает покинуть ту лужу, в которой обосновалась ганза!
В прежние времена бы Сергар бы воспринял все павшие на него тяготы как нормальную часть жизни, а теперь…теперь он отвык, расслабился без воинской службы.
Ослаб. Да, ослаб! И не только телом.
Грохот стальной двери, шаги, глуховатый, хриплый голос:
– Во! И урод здесь! Спит спокойно, козлина!
– Ты чего до него докопался, Сеня?
– Чо-чо, бабку замочил он, урод гребаный! Слыхали про бабку Надю? Вот он ее и задушил!
– Да ты чо? Внатури? Вот гад! А откуда знашь?
– Следак сказал. Грит – его Воскобойников притащил, прямо с бабки снял!
– Ни хера себе! Он чо, мохнатый сейф вскрывал?! Чо он на бабку-то полез?! Не – погодь, чо-то не вяжется. У меня сосед покойный на коляске катался, так вот говорил – ничо не работает у этих инвалидов. Ниже пояса вабще ничо не работает. Так что гонишь.
– Чо я гоню?! Ты базар-то фильтруй! Чо услышал от следака, то и говорю! Задушил! На бабке лежал! А чо он там может, чо не может – я те чо, доктор, чо ли?
– Так вот и не гони, раз не знашь. Мож, следак нарошно фуфло прогнал, а ты на ментовские штучки повелся! Чо, внатури, ментам веришь?
– А давай ево и спросим! Делов-то! Эй, ты, урод, просыпайся! Хорош дрыхнуть!
Сергар почувствоваал удар – кто-то пнул его в колено, да так, что коляска развернулась боком к стене. Открыл глаза, готовый к бою, и в первую секунду не понимая, где находится. Ему снился мертвый город, толпа бродячих трупов, и Сергар не очень удивился, когда перед его лицом возникла рожа, похожая на одного из тех, кто заполняет улицы убитых городов – бледная, с покрасневшими белками глаз, и такая же бессмысленно-тупая.
– Проснулся?! Давай, говори обчеству, с какого ….ты бабку завалил, уе….к!
Толстогубый хотел сплюнуть, но покосился на одну из лежанок и не решился. Плевать в "хате" – западло.
– Ты чо молчишь, пялишься?! – не унимался парень – Ты чо, в уши долбишься, чо ли, не слышишь?! А может тебя надо научить, што старшим отвечают?! (парень был не старше Олега, но важность момента делала его великим, мудрым, старым)
Сергар молча смотрел на незнакомца, и в голове у него звенело – пусто, гулко, как в медном котле. Не отвечать! Держаться!
– Глянь! Опять спать вздумал! Ты чо, не уважаешь пацанов?! Ах ты урод гребаный!
Парень схватил Сергара за волосы, с размаху хлестнул его рукой по лицу. Широкая ладонь, пахнущая потом и мочой, скользнула по губам Сергара, выбив из них брызги слюны, попавшей на рубашку "собеседника". Замахнулся еще раз, но…
Вспышка ярости – мгновенная, яркая, утопившая мозг в желании бить, крушить, терзать!
Память не подвела. И пусть рефлексы еще не те, да и руки совсем другие, но эти руки тренированы, сильны (попробуй-ка подтянуться пятьдесят раз подряд!), и пусть даже не такие умелые, как свои руки, руки боевого мага, но…
Короткий, хлесткий удар в кадык! Толчок!
Хрип, бульканье, падение тяжелого тела, скрежет каблуков по каменному полу, и мысль: "Вот теперь мне конец! Что же я наделал?!"
– Гля! Он убил его! Пацаны, он Сеню убил! Ни …. себе! Эй, начальник, скорую давай! Скорую! Тут этот больной урод Сеню убил!
Через пять минут вокруг Сергара все завертелось, закружилось – на него снова надели наручники, зачем-то пристегнули к столу, привинченному к полу, стоявшему в комнате для допросов. Сбежалось все начальство – судя по большим фуражкам и звездам на погонах. Хоть Сергар и не особо разбирался в здешних званиях, он уже знал – чем больше звезд, и чем звезды крупнее – тем главнее командир. Заглядывали в комнату, смотрели на инвалида в кресле, как на диковинку, как на раненого, но опасного зверя, сидящего на цепи, но не ставшего менее опасным.
Одним из первых появился участковый Воскобойников – он мрачно смотрел на своего "подопечного", и ничего не говорил – да и что можно было сказать? Когда Сергей подошел ближе, прикрыв дверь, Сергар все-таки не удержался, и негромко, вполголоса, сказал:
– Он первый напал. Ударил меня. Я был вынужден защищаться.
– Сокамерники говорят другое. Мол, он хотел поговорить, наклонился к тебе, а ты его ударил. Ни за что.
– Я тебе сказал, ты услышал. А там – хочешь верь, хочешь – не верь. Сергей, мне поесть надо. Хоть что-нибудь. Баба Надя… – голос Сергара дрогнул, и едва не дал петуха. Справившись с волнением, продолжил – Она напоила меня снадобьем, после которого очень хочется есть. Мое тело сжигает само себя. Если я сдохну, вашему начальству не понравится. Придумай что-нибудь.
– Снадобье, говоришь? – на широком лице Сергея прошла тень недоверия – Ладно. Что-нибудь придумаю. Ты точно не убивал старуху?
– Сергей, не будь идиотом! Зачем мне было ее убивать?! Я испугался, что с ней сделалось плохо, полез проверить пульс, решил попробовать откачать…и тут мне врезали по башке. Все. Больше ничего. Вы же будете делать экспертизу, все будет ясно. Ты вот что скажи – что мне грозит за убийство этого придурка? Он, вообще, кто?
– Баклан – не думая, сказал Сергей – Мелкая шпана, горлопан. Не авторитетный. Что будет? Если драка была – лет пять могут дать. Но у тебя есть отмазка – ты инвалид, и ты защищался. Толкнул его, стукнул, и случайно попал в горло. Ты ему трахею перебил. Если бы вовремя помогли, дали дышать, он бы не сдох. Так бы – помер Максим, да и хрен с ним – но…это убийство! Да еще в самом РОВД! Ты, подозреваемый в убийстве, появляешься в КПЗ и тут же убиваешь соседа по камере! Скандал! В общем – крутить тебя будут по-полной. Я тебе сказал, как ты должен защищаться. Тебе дадут адвоката, но ты его особенно не слушай. Ему на тебя класть с прибором. Адвокаты и за деньги-то не больно работают, а уж бесплатно – ты ему нахрен не нужен. Хорошо, если хотя бы поможет заявление оформить, либо еще какой документ. И держись! Везде люди живут, и в тюряге тоже. Будь осторожен на словах, и в делах, иначе может быть очень плохо. Жаль, что некому рассказать тебе о законах в тюрьме, я не успею, сейчас следователь должен подойти.
– Я знаю о воровских законах в тюрьме – мрачно ответил Сергар – Дядя Петя рассказывал. Целыми днями об этом болтал. Я запомнил. Зачем ты мне все рассказал? Про адвоката, и про защиту? Ты мне поверил?
– Честно сказать, я с самого начала не верил, что ты убил бабульку. Почему тогда я тебя все-таки привез сюда? Скажу. Тебя можно задержать только на три дня. Экспертизу сделают за один день, может два дня. Не больше. После этого тебя бы отпустили. Если бы я тебя отпустил сразу – начался бы скандал, но это не самое главное. Народ у нас горячий, они хлебнут горилки, и…в общем – прибили бы тебя, и зачем мне это надо? Во-первых, меня бы точно наказали, если бы я отпустил подозреваемого в убийстве. А так – разобрались, и отпустили. Во-вторых, убили бы тебя – тоже повесили бы на меня. Мол, отпустил, не обеспечил, и так далее. Пострадали бы и мужики – их бы за тебя посадили. Так что…тебе лучше пока побыть за решеткой. Спокойнее – и мне, и тебе. И всем. Понял?