Охотники за ФАУ
Шрифт:
Баженов вошел и откозырял. Сухощавый полковник-юрист с толстым портфелем на коленях холодно посмотрел на него, на приветствие не ответил и продолжал сидеть, как нахохлившийся ястреб.
Полный, круглолицый подполковник интендантской службы кивнул и, шевеля губами, продолжал поспешно листать блокнот с записями.
Полковник медицинской службы, надевший фуражку на поднятое колено, заговорщически подмигнул Баженову и кивнул на стул рядом.
Баженов старался не сидеть как «скоростной выпускник» и, внутренне усмехаясь, подумал, что, как ни старайся, а в глазах этих полковников
Сам полковник медицинской службы родом из Одессы, сейчас он начальник госпиталя однннадцать-двадцать шесть.
Если лейтенанту случится попасть к нему (но лучше, впрочем, если этого не случится) — он сделает все возможное и даже больше. Зовут его Матвей Иосифович Равич. Баженову очень понравилось, что полковник не «задается», а главное, что он, видимо, добрый, веселый и благожелательный человек. Юрию показалось, что они с ним — «люди без встречной неприязни», как гласит китайское определение.
За дверью, откуда доносился густой раздраженный баритон, уже побывал военюрист, заходил и интендант и выскочил оттуда красным и потным. После военврача была очередь Баженова, но со двора вошел еще один полковник. Еще с крыльца прозвучало его требовательное «У себя?»; ответа автоматчика он недослушал, на ходу скользнул взглядом по Баженову, будто не видя его, как по неодушевленному предмету, и взялся уж было за ручку двери. Но тут Баженов, рассердившись, решительно перехватил ручку, резко (и бессознательно в тон полковнику) бросив: «Из оперотдела, по срочному вызову!», прошел в кабинет.
За письменным столом сидел седеющий генерал.
— По вашему вызову лейтенант Баженов явился! Захлопнув папку, генерал внимательно взглянул на него сказал «подойдите» и вдруг спросил:
— Который час?
«Недоволен опозданием», — подумал Баженов, злясь на непослушную полу шинели. Достав наконец из карманчика брюк старые карманные часы, он начал было: «Девять…», но тут же поправился: «Двадцать один час семнадцать минут».
Соболев бросил взгляд на свои, ручные: — Переведи на пять минут назад. Спешат. Офицеру оперативного отдела нужны точные часы. Иногда минута решает. Не мог обзавестись лучшими?
— Привык, товарищ генерал-майор.
— А ты почему еще лейтенант?
Баженов кратко доложил, что не был аттестован, когда попал на курсы «Выстрел» — прямо из фронтовых журналистов. Генерал на минуту задумался.
— Нашей армейской газете нужен толковый журналист, — сказал он. — Ты не пошел бы?
Волнуясь и горячась, Баженов стал доказывать, что не затем он добывал военное образование, чтобы торчат! во втором эшелоне.
— Второй эшелон! — сердито повторил генерал. — Вот, —
Баженову сразу стало жарко. За убийство пленного наказывали строго. Но он взял себя в руки и старался не волноваться. Докладывая, он не сводил глаз с лица генерала.
Тот сидел неподвижно, положив большие руки на стол, и лишь изредка посматривал на лейтенанта.
— Молодец. Правильно поступил, — кивнул он, когда Юрий умолк. — Я тебя вызвал потому, что капитан Авекелян передал моему адъютанту полную сумку золота: матерчатый пояс с золотыми монетами, зубами, кольцами, золотые часы… Сколько их там было-то?
— Семнадцать.
— Где они были — в ранце или в карманах?
— На обеих руках, от запястья до локтя. — Баженов вытянул руку и показал, где они были навешаны.
— А пояс с золотом — тоже с него сняли?
— Майор Андронидзе обнаружил на теле, под рубахой.
— Надо было составить акт наличия. Насыпали, не считая, в полевую сумку, как сухари, сунули Авекеляну и уехали.
— Капитан Авекелян — честнейший человек, ручаюсь! — воскликнул Баженов.
— Давно его знаешь?
— Вчера познакомились, — вынужден он был признал».
— Ты прав, он честный. Но по первому впечатлению судить о человеке не рекомендую: обожжешься… Авекелян хороший коммунист. А ты почему не в партии?
— Да как-то не пришлось… Часто переходил из учреждения в учреждение… ездил…
— Не получалось!.. А как получилось, что ты не посылал донесений?
— Посылал регулярно, днем и вечером!
— Товарищ лейтенант, ложь в армии — преступление.
— Я не лгу, честное слово. Можно проверить у штабных радистов, принимавших мои сводки, в шифровальном отделе, наконец, у опердежурного…
— Подполковник Синичкин доложил мне, что не представляет тебя к награде ввиду невыполнения его приказа: ты не прислал ему ни одного донесения. Если так, придется откомандировать тебя в резерв.
— Подполковнику Синичкину я не посылал.
— Но ведь ты только что утверждал обратное. Значит, обманывал меня?
— Не обманывал. Я посылал донесения в штарм, а подполковник Синичкин находился тогда не в штарме, а в деревне Ефимовка. Он не захотел дальше ехать, объяснил, что его обстреляли…
— Не сгущай краски!
— Я докладываю, как было. Он приказал мне все сводки для штарма передавать ему, а уж он сам хотел передавать их дальше. Ему, утверждал он, эти сводки нужны, чтоб управлять войсками впереди. Конечно, я и посылал бы ему, но потом уже оказалось, что у подполковника Синичкина шифровальщика не было, одна радистка. А у меня код был не общеармейский, а специальный, для связи только со штармом. Передавать клером мне запретил начальник штаба. Разве заместитель начальника оперотдела может отменить приказание начальника штаба?