Охотники за каучуком
Шрифт:
Редким же торговцам, заглядывавшим сюда по делам, ей-богу, не до чистой науки.
К тому же построена деревня была людьми, имевшими полное основание скрываться и избегать встреч с представителями бразильских властей, которых изредка откомандировывали из Макапы в укрепленный пост Педро Второго. Нисколько не удивительно поэтому, что убежище для изгнанников оказалось в стороне от любых дорог и что о его существовании мало кому известно до настоящего времени.
С другой стороны, кто может поручиться, что завтра мятежная волна не сметет приют отверженных? Само по себе местечко это не представляло сколько-нибудь существенного интереса, равно как поступки и действия его обитателей. Ведь упомянутая деревенька не являлась частью какого бы то ни было государства. Ни один полководец ни одной державы не устанавливал там своего флага. И никакое правительство не обзавелось в тех местах сельскохозяйственными владениями либо промышленными предприятиями.
Таким образом, жители поселения — люди без родины, поскольку земля их обитания представляла собой географический феномен [93] ничейной земли.
Впрочем, может быть, именно это издавна служило причиной кровопролитных споров.
Однако некоторые ориентиры безымянной деревеньки все же назвать можно: по южной границе саванны, где она располагалась, протекал Тартаругал-Гранде; с востока ее обрамляли озера Кампридио и Де-Буш, куда впадал Тартаругал; на севере находилась еще одна река, вполне может быть, это Риу-Кужуби; западные границы остались неизвестны.
93
Феномен — здесь: особое явление, создающее особые обстоятельства.
Скажем сразу, «саванна» в данном случае вовсе не означает обширную равнину, густо заросшую травой, вроде русских степей или североамериканских прерий.
Скорее это нечто резко контрастное, потому что в зависимости от высоты расположения земель они принимают здесь совершенно различный вид. Несколько метров ниже или выше уровня океана — и облик участка, его характеристики меняются коренным образом. Саванна может быть какой угодно! Есть заливная — речь идет о нижних соляных пастбищах, где твердая почва, поросшая густой травой, покрыта более или менее значительным слоем воды. Есть и срединная, абсолютно сухая, как правило, плоская, где круглый год кормится скот. А название «припри» или «пинотьера» дала саванне пальма пино, растущая по ее краям или образующая зеленые островки. Припри — и заливная и срединная саванна одновременно, в том смысле, что эта низина то высыхает, то заливается водой в зависимости от сезона.
К тому же здесь протекают многочисленные водные потоки, большие и малые, например Тартаругал-Сино или Риу-Итоба, или просто ручейки, берущие начало в озерах и болотах. На плоской равнине реки, речушки и ручьи беспрепятственно сливаются, образуя нечто подобное кровеносной системе человеческого организма. Они существенно меняют облик и характеристики отдельных участков саванны. По их берегам растут высокие деревья различных пород, образуя лесозащитные полосы; они, словно длинные, причудливо извивающиеся ленты, разделяют нижние пастбища, срединную саванну и пинотьеру.
Таким образом, мы выяснили, что название «саванна» не может и не должно обозначать нечто похожее на степь, покрытую злаками.
К тому же путь по саванне нелегок, часто сопряжен с опасностями.
Учитывая все вышесказанное, трудно было найти более выгодное расположение иррегулярным войскам [94] , не до конца выяснившим отношения с двумя соседними державами.
Беглые рабы и каторжники, дезертиры, всевозможные мерзавцы, преступившие закон, подозрительные торговцы, скрывавшиеся от жестокой несправедливости или законной строгости цивилизованного общества, — все они стекались в этот дикий край, ставший для них землей обетованной [95] . Их объединяла взаимная симпатия, а больше — необходимость защищаться от индейцев (те им вовсе не были рады!) и вообще переносить тяготы дикой жизни.
94
Иррегулярные войска — воинские части, не имеющие единой и постоянной организации, с особой системой комплектования и прохождения службы.
95
Земля обетованная — т. е. обещанная земля; выражение из Библии, которое означает Палестину, куда Бог привел евреев из Египта, где они томились в плену. В переносном смысле это выражение означает место, страну, куда кто-то стремится попасть.
Легко представить, что за нравы царили среди подобного сброда и какие перспективы дарило такое соседство поселенцам, в конце концов приступившим к освоению неисчислимых природных богатств чудесного края [96] .
Поселенцы — мы писали уже об этом в первой части нашей книги — вынуждены постоянно быть настороже. Они лишены возможности прибегнуть к военной помощи Франции или Бразилии, когда под угрозой оказывается их хозяйство или сама жизнь.
Только сами могут они защитить себя, обеспечить собственную безопасность.
96
Нет правила без исключений. Такими достойными уважения исключениями стали поселки Кашипур, Уасса, Кунани и Мапа, более древние, чем тот, о котором мы пишем, где г-на Кудро встретили сердечным гостеприимством. (Примеч. авт.)
Впрочем, правительствам обеих стран пришлось бы туго, реши они вмешаться в дела колонистов, особенно французскому, поскольку с незапамятных времен вся политика обидчивой Бразилии была направлена на нейтрализацию чьих бы то ни было усилий в изучении экваториального региона.
Это утверждение, которое может показаться преувеличением в свете прекрасных отношений между нашими странами, все же абсолютно точно отражает ситуацию на Спорных Землях. Подтверждением моих слов служит тот факт, что Бразилия, по любому поводу выражающая чувство глубокой симпатии к Франции, становится неуступчивой всякий раз, когда дело касается Спорных Земель.
Для тех, кто решит, что у автора предвзятое мнение на сей счет, приводим в доказательство нашей беспристрастности следующие строки, выражающие, вероятно, формулу дипломатии, которой пользуются никак не меньше века наши основные конкуренты. Принадлежат они перу португальского министра морского флота, датируются 1798 годом.
Текст приводим дословно: «Тот факт, что французам почти не удалось создать и укрепить колонии в Кайенне, дает основание надеяться, что этого не случится и в будущем. Главное, что требуется от вас, — скрытные усилия и осторожные проявления патриотизма, которые возведут препятствия на пути амбициозных планов [97] наших конкурентов, не создавая при этом впечатления сопротивления или недоброй воли» (инструкция министра морского флота, 1798 год. «Памятная записка о вторжении французов на земли Северного побережья»).
97
Амбициозные планы — т. е. такие, которые удовлетворяют честолюбию, утверждают авторитет, — в данном случае государственно-политический.
Такой документ говорит о многом.
Сейчас 1886 год. Стало быть, этим инструкциям 88 лет. И что же? Похоже, они не претерпели ни малейшего изменения с того дня — 12 октября 1822 года, — когда Бразилия сбросила иго метрополии и провозгласила государственную независимость.
Вот тому доказательство: несмотря на уступки французского правительства в вопросе определения границ, полномочные представители обеих стран так и не могут продвинуться дальше бесконечных совещаний.
Бразилия готова прийти к соглашению, но при условии, что принадлежащая нам территория почти полностью перейдет к ней, а граница отодвинется к Карсевенне, то есть Бразилия преисполнена желания присвоить девять десятых Спорных Земель.
Между тем мы имеем неотъемлемое право на эту территорию, и государственные мужи, которые сегодня, когда пишутся эти строки (март 1886 года), все еще пытаются добиться приемлемых с точки зрения наших интересов и достоинства условий, вряд ли могут рассчитывать на благодарность потомков.
Права эти — мы считаем, важно дать им точное определение — восходят к эпохе первоначальной колонизации Америки.
В XVI веке Франции формально принадлежали все земли от Ориноко до Амазонки. Но, занятая Италийскими, затем религиозными войнами, Франция допустила, чтобы испанцы и португальцы присвоили себе большую часть Нового Света.