Охотники за каучуком
Шрифт:
Это уже просто верх абсурда!..
Но еще нелепей вывод, который сделали бразильцы из неудавшихся переговоров 1853–1856 годов: «Поскольку Франция сама предлагает нам территории по Тартаругалу, следовательно, земли, расположенные между Арагуари и Тартаругалом, больше не являются спорными».
Руководствуясь этим чудесным рассуждением, уже безо всяких предупреждений, глава провинции Пара взял и просто аннексировал в 1860 году территорию, известную в этих краях под названием округ Апурема. Аннексия [105] пока скорее желаемая, чем фактическая, хотя Бразилия уже лет двадцать пять стремилась всеми силами присвоить ее, в основном чтоб собирать налоги. Само собой разумеется, так просто это кончиться не могло: в 1883 году, когда в этих местах побывал г-н Кудро, здесь уже ожидали прибытия военного поста из Пары.
105
Аннексия — насильственный захват чужой территории.
В 1883 и 1884 годах господин Кудро довел эти факты до сведения высоких инстанций, последовал обмен нотами между господином Жюлем Ферри и господином бароном д’Итажуба со стороны Бразилии. Об этом стали писать. Власти призадумались, но ненадолго. Следовало найти козла отпущения. Когда-то им стал Проспер Шатон, теперь — злосчастный исследователь. Почему, черт возьми, в самом деле, правда должна быть на стороне господина Кудро?..
Инцидент был торжественно, по всем правилам, якобы исчерпан. А точнее, по доброму старому обычаю, его вновь… просто-напросто похоронили.
Но вот сегодня этот раздражающий и бесконечный спор разгорается с новой силой из-за вновь принимаемого закона о рецидивистах.
Их предполагается ссылать в Гвиану. Бразилия, естественно, и не без оснований, забеспокоилась, что двадцать тысяч негодяев, сплавленных Францией в колонию, создадут серьезную угрозу соседней бразильской провинции Амазонии.
Переговоры возобновляются!..
Но мы на этом остановимся из жалости к читателю, уже взмолившемуся, вероятно, о пощаде.
ГЛАВА 3
Черный искатель приключений. — Внешность отталкивает, душа ужасает. — Поистине неожиданная образованность. — Приключения золотоискателя. — Жила. — Волшебное сокровище. — Прииск. — Что такое драга? — Триста килограммов золота в месяц. — План побега. — Заботы миллионера. — Огорчение претендента. — Поход. — Четыре часа в пирогах. — На поляне. — Невежливый господин Луш. — Суровый урок. — Печаль матери. — Спасите нас!
В предыдущей главе автор увлекся и, позабыв о времени, предпринял весьма обширный экскурс [106] в историю. Однако, принимая во внимание мотивы, подвигнувшие его на это, не стоит обижаться.
106
Экскурс — отступление от основной линии изложения с целью сделать более ясными какие-либо существенные детали.
Поскольку мы с вами, уважаемый читатель, занялись изучением неведомых доселе земель, давайте тщательно исполнять задуманное. В подобных случаях всегда важно, чтоб ни одна, пусть малозначительная, подробность не осталась без внимания!
Что же до нашего сюжета, то он от этого только выиграет. Мало просто описывать, по мере развития событий, нравы, обычаи и образ жизни населения Спорных Земель. Важно еще выяснить, почему и каким образом земли стали спорными, чтобы иметь возможность здраво судить о последствиях тяжбы, поставившей обитателей этого края в совершенно особое положение.
Однако вернемся к рассказу.
Главное действующее лицо драмы, залившей кровью селение, как вы уже поняли, Диого — Жак по-португальски, — крупный негр, лет тридцати, с мощным торсом, настоящий черный геркулес. Назвать его красавцем было бы затруднительно. Оспа исказила черты лица молодчика самым ужасным образом и придала ему гротескное выражение.
Нос, буквально изъеденный роковой для чернокожих болезнью, задрался так, что от него остались лишь два зияющих отверстия. Возле губ тянулся свежий шрам, фиолетовый на черной коже, рот свела жестокая судорога, оголив белоснежные, как у хищника, зубы. Пронзителен и жесток был взгляд его глаз с бесформенными, налитыми кровью веками; белок их пронизали коричневые нити, а радужная оболочка сверкала, как отполированный стальной шарик.
Нрав бандита был под стать физиономии. Обыкновенно эта зловещая, никогда не улыбавшаяся маска выражала, может быть не без умысла, леденящую злобу и безжалостность.
Чудовищное безобразие Диого, к которому невозможно было привыкнуть, пугало даже тех, кто хорошо его знал. Но негру нравилось еще и усиливать отталкивающее впечатление.
Он щеголял своим уродством, выставлял его напоказ, будто хвастался.
Нельзя сказать, что душа этого черного геркулеса была краше наружности.
Жестокий по природе, склонный к приступам ярости, в ненависти беспощадный, тщеславный, алчный и хитрый, Диого умел к тому же прекрасно владеть собой.
Может, ему просто нравилось вживаться в образ чудовища? Может, он притворялся, намеренно усиливая кошмарное впечатление от своих поступков и уродливой внешности?
Кто знает? Перед ним трепетали, и его радовало то жуткое впечатление, которое он неизменно производил на окружающих.
Не раз, впав в бешеную ярость, он неожиданно брал себя в руки и становился вдруг внешне безобидным, словно спящий. Как-то он убил приятеля за бутылку тростниковой водки, но отнесся совершенно безразлично к тому, что сотрапезники уничтожили враз результаты трудов целого месяца. Был случай, когда пьяные соратники оскорбили его и стали ему угрожать, но он лишь презрительно пожал плечами, зато потом терпеливо дожидался, пока они протрезвеют, и убил их с неслыханной изощренностью.
Прибыв год назад неизвестно откуда в крошечную колонию, он сумел всех подчинить своему влиянию. Его, возможно, ненавидели, иногда — изумлялись и, уж во всяком случае, боялись.
Что еще способствовало росту влияния Диого в не меньшей степени, чем его выдающаяся физическая сила, так это ум и, особенно, удивительная для такого обездоленного, как он, образованность.
Этот головорез бегло говорил по-французски, по-английски и по-португальски, проезжие торговцы снабжали его время от времени книгами, газетами, брошюрами. Он с жадностью набрасывался на чтение, к величайшему изумлению своих полудиких сподвижников, которым и не снилось такое чудо.
Но и это не все. Время от времени Диого совершал более или менее длительные походы, тщательно занося на бумагу очертания местности, и потому располагал подробными картами.
В течение полугода он практически держался в стороне от интриг жителей селения, то избиравших, то свергавших правителей с усердием, достойным древних граждан Мексики, легендарной страны пронунсиаменто [107] .
Когда к власти пришел последний вождь, Диого начал исподволь влиять на общественное мнение, пока не выставляя себя в качестве соперника. Он просто стал принимать деятельное участие в жизни этих стоящих вне закона людей, протекавшей в работе и оргиях. Более того, сумел войти в доверие к правителю и энергично помогал ему в опасных предприятиях.
107
…страны пронунсиаменто — т. е. страны частых государственных военных переворотов (пронунсиаменто).