Охотники за каучуком
Шрифт:
Когда в 1664 году французы обосновали наконец первую крупную колонию в Гвиане, нам уже, даже формально, не принадлежало ни клочка земли этого края. Между Марони и Ориноко успели вклиниться голландцы. Тем не менее у нас еще оставалась территория от Марони до Амазонки и Риу-Негру.
Только в 1688 году португальцы решили потеснить нас с северного берега Амазонки — они заметили оживление торговли с индейцами в этих местах и прекрасно осознали изумительное расположение побережья.
С этой целью Лиссабон воздвиг на северном берегу Амазонки в нижнем ее течении пять небольших фортов. Тогда Людовик XVI через губернатора Кайенны г-на де Фероля провозгласил право французской монархии на все земли северного бассейна реки. Португальское правительство отказалось признать обоснованные претензии французов, и в мае 1697 года по приказу короля господин де Фероль взял приступом и занял Сан-Антонио-де-Макапа, а остальные четыре форта разрушил.
«Меркюр галан» писал тогда: «Господин де Фероль четко и быстро выполнил приказ королевского двора изгнать португальцев… Имея в распоряжении всего девяносто человек, он сумел обратить в бегство две сотни португальцев да еще шестьсот индейцев, которые их поддерживали, уничтожил все форты за исключением того, что в Макапе. Там он оставил гарнизон, а сам с пятью-шестью кораблями, участвовавшими в кампании [98] , возвратился в Кайенну. Военный поход его оказался бесплодным — крохотная армия всего месяц продержалась в Макапе, а затем была изгнана португальскими войсками, снова захватившими форт».
98
Кампания — военные действия, поход, война.
Первую дипломатическую конвенцию, пытавшуюся разрешить конфликт, заключили 4 марта 1700 года. Переговоры стали как раз следствием военных действий, развернутых в Макапе. В соответствии с предварительным договором король Франции отказывался от основания колоний на правом берегу Амазонки, а король Португалии обязывался разрушить форт в Макапе и впредь воздерживаться от возведения укрепленных пунктов на Спорных Землях, временно признаваемых нейтральной полосой. Португальцы, как и обещали, разрушили Макапу.
Так продолжалось вплоть до заключения Утрехтского договора [99] , призванного положить конец распре.
В предварительных актах граф де Тарука выдвинул требование, чтобы король Франции «уступил ныне правящему и всем будущим королям Португалии, навечно, все права на территорию, обыкновенно называемую Северным мысом, относящуюся к штату Мараньон и расположенную между реками Амазонкой и Винсент-Пинсоном, невзирая на любые предварительные или окончательные договоры, которые могут быть заключены по вопросам владения названными землями и прав на них» (параграф второй требований португальской стороны, представленных в Утрехте 5 марта 1712 года).
99
Утрехтский договор — общее название ряда мирных договоров (франко-английских, франко-португальских и др.), заключенных после завершения «войны за испанское наследство», длившейся в Европе с 1701 по 1714 год.
Этот знаменитый договор, подписанный 11 апреля 1713 года, который должен был положить конец конфликту, длившемуся к тому моменту более двадцати пяти лет, послужил, напротив, поводом для многочисленных дискуссий, не завершившихся и по сей день.
Восьмой параграф договора 1713 года гласил, что Франция отказывалась от навигации по Амазонке, что оба берега реки принадлежали Португалии и что разделяла владения обеих стран река, называемая Жапок или Винсент-Пинсон.
Что примечательно, в тексте не указывалась ни широта, ни долгота реки Винсент-Пинсон, а также ничего не говорилось о принадлежности территорий в глубине континента.
Отсутствие уточнений на сей счет, случайно или намеренно допущенное полномочными представителями Португалии, и породило путаницу и не прекращающиеся до настоящего времени споры.
Знаменательным кажется и тот факт, что название реки Жапок, отсутствовавшее во временном договоре от 5 марта 1712 года, появилось вдруг в тексте окончательного договора от 11 апреля 1713 года; невольно закрадывалась мысль, что португальцы тайком приписали его — они жалели, что не определили всех своих притязаний до заключения окончательного договора.
Если допустить такую вероятность, нельзя не обратить внимание, насколько зыбко, неполно, неточно описание границ, и еще на одно обстоятельство: по признанию португальских источников, представители этой страны в Утрехте были очень хорошо осведомлены в территориальных вопросах, чего не скажешь о представителе Франции, маркизе д’Юкселе, генерале-дипломате, по воспоминаниям современников столь же неумелом посланнике, как и бездарном военном.
Что же вытекает из этой, словно брошенной для забавы в лицо нашим полномочным представителям, оговорки? А вот такой поворот — вскоре португальцы стали заявлять, что договор определял в качестве границы реку Ойяпок [100] , впадающую в океан между четвертым и пятым градусами северной широты, а под названием Северный мыс имелись в виду земли Оранжевого мыса, то есть более восьмидесяти миль побережья.
100
В 1596 году она названа Вианоко; в 1633-м — Вайабейо; в 1662-м — Уайапок; в 1679-м — Виапоко и Вианипоко; в 1699-м — Ояпо; в 1703-м — Япоко, причем ни одно из перечисленных названий не совпадает с тем, что указано в договоре. (Примеч. авт.)
Французы же утверждали, что речь идет о реке, впадающей в залив Винсент-Пинсон, между первым и вторым градусами северной широты, и никогда не признавали законность непомерных притязаний португальцев, отбиравших у нашей колонии половину побережья и три четверти территории.
Важно отметить, что, если бы речь шла о реке Ойяпок, то нигде, тем более в предварительных требованиях, португальцы не нарекли бы ее рекой Винсент-Пинсон — так она не называлась ни на одной карте. На всех картах, от старинных до современных, она неизменно фигурирует под именем Ойяпок или каким-то сходным.
Таким образом, граница проходила по реке, называвшейся Винсент-Пинсон. Было бы недостаточно доказать, что Жапок и Ойяпок суть одна и та же река, поскольку нигде никогда она не фигурировала ни под именем Винсент-Пинсон, ни под двойным названием, где присутствовало наименование Винсент-Пинсон.
Изучение старинных карт показало, что, напротив, канал Карапапори, следовательно, и река, что впадает в него, неизменно носил одно, а иногда одновременно несколько из следующих наименований: Аравари, Арравари, Аревари, Винсент-Пинсон и Иварипоко. Никто не станет отрицать, что последнее название отличается от Жапок не больше, чем Ваябего — имя, которое в те времена, бесспорно, носила наша Ойяпок.
Франция неизменно настаивала именно на границе по Карапапори — северной части Арагуари, которую Гумбольдт [101] признал истинной Винсент-Пинсон.
Добавим, чтобы закончить это долгое отступление, имеющее для нашего патриотического сознания куда большую ценность, чем просто любопытная географическая информация, что решение этой проблемы не продвинулось с тех пор ни на шаг, несмотря на все заключенные соглашения и франко-бразильские переговоры.
И еще несколько слов для тех, кому неизвестна эта страница нашей колониальной истории.
101
Гумбольдт Александр (1769–1859) — немецкий естествоиспытатель и путешественник. Один из основателей географии растений. Автор 30-томного труда «Путешествие в равноденственные области Нового Света».