Охотники за мифами
Шрифт:
Задумавшись, Оливер споткнулся о камень и чуть не упал. Пытаясь сохранить равновесие, он оглянулся и вдруг заметил, что некоторые из каменных плит кажутся выщербленными и потрескавшимися, словно что-то очень тяжелое проходило когда-то по этому мосту. Присмотревшись, Оливер увидел, что выбоины есть и впереди, и подивился, каким же чудовищно громадным должно быть существо, один шаг которого способен так продавить камень. Поразмыслив немного, он понял, что в Ефразии могло быть сколько угодно таких чудовищ, от великанов с драконами до слонопотамов и далее по списку.
При
Он ускорил шаг, догоняя Фроста, и увидел, что шедшая далеко впереди Кицунэ остановилась там, где мост проходил над самым крупным из островков. Тем, где рос сад. Некоторые из фруктовых деревьев были такими высокими, что достигали перил моста. Женщина-лисица застыла на месте. Ее тело выгнулось, словно готовясь отразить удар невидимого врага.
Прошло несколько секунд, а она так и не сдвинулась с места. К этому времени Оливер догнал Фроста, и они вместе поспешили к Кицунэ. Оливер шагал торопливо, но осторожно, стараясь держаться подальше от фруктовых деревьев. То же самое делал Фрост.
— Что такое? — спросил зимний человек.
Нефритовые глаза Кицунэ сверкнули на солнце. Она понюхала воздух.
— Там. Среди ветвей. Кто-то наблюдает за нами.
Несколько долгих мгновений все трое стояли неподвижно, напряженно вглядываясь в верхушки деревьев. Хотя над мостом гулял холодный ветер, Оливер почувствовал, как его бросает в жар. Сердце колотилось так, что отдавало в висках. Но он не слышал ничего, кроме ветра и шума воды. Птицы, только что кружившие над водой, куда-то пропали. В ветвях ничто не шумело.
Фруктовые деревья были необыкновенно высокими. Таких Оливеру еще не доводилось видеть. Яблони, груши, персиковые и нектариновые деревья, а посередине — три вишни, чьи ветки клонились под тяжестью темно-пурпурных ягод.
— Покажись! — приказал зимний человек.
От него пошла волна холода, куда более ледяного, чем ветер над мостом. Обернувшись, Оливер увидел, как Фрост протянул руки к деревьям, словно желая сорвать спелые плоды. Вдруг он понял, насколько проголодался, и внимательнее присмотрелся к висевшим на деревьях плодам.
Однажды, в далеком детстве, мать привезла их с Колетт в сад в Нью-Гэмпшире — собирать яблоки. Нектаринов на деревьях почти не осталось — стояла ранняя осень, сезон прошел. И тут Оливер увидел, что на одном из деревьев висит плод — один-единственный чудесный, спелый нектарин. Сладчайший, нежнейший фрукт из всех, какие ему приходилось пробовать. Пища богов. Вдруг Оливер вспомнил, что тот плод с верхней ветки дерева достал для него не кто иной, как отец. Значит, отец сопровождал их в этой прогулке по саду. Вот здорово! И как он мог об этом забыть? Тогда он даже дал отцу попробовать кусочек, разделив с ним удовольствие. Оливер вспомнил, как обрадовало его тепло папиной улыбки. Воспоминание об этой улыбке, столь редком моменте безоглядной отцовской любви, нахлынуло на Оливера волной острого сожаления. Усилием воли он стряхнул ее.
Оливер всегда старался быть таким, каким хотел видеть своего
Но сейчас было некогда наслаждаться своим открытием. Ему следовало сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых.
— Ты уверена, Кицунэ? — Он взялся за ремень, на котором висело зачехленное ружье. — Я не вижу…
Все еще чувствуя во рту воскрешенную воспоминаниями двадцатилетней давности сладость нектарина, он не отрывал взгляд от дерева, на которое смотрела она. И в тот самый миг, когда собирался повернуться к женщине-лисе, увидел глаза. Посреди ветвей самой высокой из вишен.
— Ах, черт! — вырвалось у него.
Он отпрянул, быстро сорвал с плеча ружье.
Кицунэ наклонилась к нему и тут же, прямо в воздухе, уменьшилась, трансформируясь. Мех заструился. Она мягко опустилась лисьими лапами на каменную плиту моста и заняла позицию прямо перед Оливером. Вглядываясь в ветви дерева, лиса пыталась увидеть то же, что увидел он.
— Что там, Оливер? — спросил Фрост.
— Вишня, — ответил Оливер, не уверенный, что в его словах имеется хоть какой-то смысл.
Сощурив глаза, он пытался снова разглядеть увиденное. Глаза дерева — если ему не почудилось. Нечто, выглядевшее, как шершавая древесная кора, но при этом имевшее цвет самой спелой вишни.
— Покажись, или я заморожу дерево от вершины до корня! — предупредил Фрост, шагнув к дереву. Холодный туман клубился вокруг его ладоней.
Оливер тоже шагнул вперед, одновременно страшась за друга и беспокоясь о собственной безопасности. Чем бы ни было это дерево, одного его вида было достаточно, чтобы по телу словно забегали пауки.
Кицунэ коротко тявкнула. Оливер глянул на нее, пытаясь понять, что она хочет сказать.
И тут существо из вишневого дерева заговорило.
— Я не люблю солнце, — произнесло оно. — А еще меньше люблю чужаков. Чужаков на мосту.
Говорило оно с сильным акцентом, а слова казались липкими, точно рот его был набит медом.
— Однако всем известно, что с Приграничными я гостеприимен. Особенно в такие времена, как нынче.
Ветви дрогнули: вишневое существо быстро прянуло вперед. Сначала Оливеру казалось, что оно является частью дерева, но теперь, когда существо расположилось на ветках, склонившихся от его тяжести почти к самым перилам, он смог хорошенько рассмотреть незнакомца.
Его конечности оказались такими длинными и тонкими, что сошли бы за ветки, если бы Оливер не видел своими глазами, как существо движется. Цепкими пальцами задних лап оно держалось за ветку, сидя как на насесте. А пальцы передних лап были в три раза длиннее, чем у человека, и насчитывали шесть или семь фаланг. Сочетание вишневого цвета кожи с шершавой, как древесная кора, текстурой позволяло существу буквально сливаться с деревом. Но среди листьев оно становилось более заметным. Глубоко посаженные, ярко-розовые глаза, похожие на сочную мякоть ягоды. Узкие черты лица, череп — лысый и гладкий.