Охотники за сказками
Шрифт:
Нинка, довольная произведенным впечатлением и немым повиновением, уже скручивает жгутом растрепавшиеся волосы, приседая, выжимает потоки воды из серенького, прилипшего к телу платья.
— Где тряпица?
Она выдергивает из печурки старую дедушкину портянку и растирает по полу расплывающуюся от порога лужу.
— Грозой три сосны на Муравьихе повалило. К Ону-чину милиционер приехал. Пищулин за Черную гать ушел, — развешивая тряпку по краю печи, докладывает она. — Чай пили? Так и знала, что не догадаетесь.
Возмущенная
— Эй, охотник, — мотает она головой на Леньку, — углей в самовар наложить умеешь?
Зинцов непривычно смущается, оглядывается на всех растерянно и неторопливо поднимается с лавки.
— Еще дольше бы собирался! — сердито отстраняет его «королева» и сама пригоршнями сыплет в самовар угли через конфорку.
Через несколько минут на столе появляются четыре стакана, кружка, стеклянная сахарница на высокой ножке и глубокая тарелка. Из маленького висячего комода «королева» достает сахар, белый хлеб, ножик, четыре сухие баранки, оплывший кусочек сливочного масла. Аккуратно раскладывает на бумажке, положенной на край стола.
— Принеси самовар! — вторично обращается она к Леньке.
И теперь Зинцов уже не медлит.
Подвинем стол поближе к койке, — указывает она на дедушкины нары, откуда молча наблюдает за новоявленной хозяйкой Василий Петрович.
Садитесь! — одно за другим отдает распоряжение Нина.
— Из этой вам будет пить удобнее, — подвигает она тарелку Василию Петровичу.
Синенькую эмалированную кружку ставит перед дедушкой. Стеклянная сахарница достается Косте Беленькому. Остальным — стаканы. Для Павки даже с блюдцем.
За маленьким столиком такая теснота, что не повернуться. Но заботливая хозяйка умеет блюсти порядок. Она сама разливает и подает чай, широкими ломтями режет при-черствевший хлеб, тоненько приглаживает каждый кусочек сливочным маслом с таким расчетом, чтобы его на всех хватило, да еще и дедушке на завтра осталось.
Василий Петрович, неторопливо отхлебывая из тарелки горячий чай, интересуется:
— Совсем потеряли след этого… сбежавшего, или еще есть надежда?
— Тятя с ружьем остался сторожить тропу через болото. Двое мужиков из Сосновки в обход пошли, — уверенно, без запинки отвечает проворная на язык девчонка.
— Коротко и почти что ясно, — подводит итог Туманов. С «королевы» он переводит глаза на Павку, которому сегодня особое внимание. Нашему другу с кисейными рукавами досталось место в самом конце стола. Насчет хлеба и чая хозяйка его не позабыла, а придвинуть поближе сахар, чтобы Павка свободно мог достать, не догадалась. Стесняясь попросить, Павка особенно громко и усердно дует на блюдце, но чай от этого не становится слаще. А старания нашего застенчивого друга обратить таким образом на себя внимание замечает лишь Василий Петрович.
— Выпей еще стаканчик, — предлагает Туманов, видя, как неохотно отодвигает Павка посудину.
— Хватит, — говорит Павка. — Без сахару я и дома больше стакана не пью.
При этих словах принявшая на себя роль хозяйки «королева» вспыхивает румянцем.
— Чтобы скрыть свою неловкость, поспешно и строго выговаривает Павке:
— Кашлянул бы! Не знаешь, как надо…Павка кашлянул перед третьим стаканом.
После чая под диктовку Туманова и с дополнениями дедушки Костя Беленький писал подробное донесение о пожаре. Верхом на Грачике его взялся доставить по назначению Максимыч. Сунул ногу в стремя, перекинул через седло другую.
— До свидания!
«Королева» занялась наведением порядка в сторожке. Павка, оберегая руки, уткнулся в стол и сидит неподвижно. А нам с Ленькой чего делать? То и дело выбегаем на поляну посмотреть, не приближается ли повозка. А ее нет и нет.
Дождь давно перестал. Под яркими лучами солнца пропотевшая земля дышит испариной. По траве, словно звезды рассыпаны, блестят, переливаются разноцветными огнями дрожащие дождевые капли.
А комары, комары!.. И откуда их столько берется?! После дождя так и клубятся тучами.
Ленька их и рукой и бескозыркой отгоняет — ничего не помогает.
Пришлось в сторожку вернуться.
Тогда и раздался стук в окошко. Ленька глянул и откачнулся за простенок.
— Смотрите, смотрите, кто там стоит! — прошептал он. — Белоголовый пришел.
Набрался храбрости, глянул еще раз, а за окном вместо одного уже трое. Пищулин в серединке.
— Дедушка!.. Василий Петрович! — зовет Ленька. Дедушка с инженером понять ничего толком не успели, а белоголовый уже входит в дверь.
— Здравствуйте!
Ни глаз, ни рта — ничего нет. А голос идет.
— Зверя поймали. Сюда, что ли, вести?.. Давай! — машет рукой в окошко белоголовый.
— Ну и комарья по лесу! Дохнуть не дают, — досадует он сердито.
Потом руками снимает голову с плеч. А под ней другая — совсем человеческая.
Трое, которых видел Ленька под окном, тоже входят в сторожку. И Пищулин с ними. Он глядит себе под ноги и не поднимает головы.
Один из мужиков защелкивает позади себя дверь на крючок.
— Так вернее будет. Всю дорогу бежать порывался, — объясняет он, кивая на Пищулина.
— Где поймали? — не поднимаясь с места, спокойно спрашивает Василий Петрович.
— От них убегал — на нас напоролся, — отвечает снявший с себя белую голову.
— Вот тебе и белоголовый! — шепчу я Леньке.
Белая голова сложилась на проволочных кольцах плоским кругом и висит на груди ее обладателя.
Это же марля! Обыкновенная белая марля. Из нее любую голову смастерить можно. А лицо, освобожденное из-под марли, молодое, румяное. Черные глаза так и поблескивают. Веселый, видать, парень прячется под глубокой белой шапкой.