Окатанский боец
Шрифт:
– Эмори! – крик раздаётся сбоку, и я подпрыгиваю на месте от испуга, врезаясь спиной в прилавок и тот накреняется в бок, разбрасывая по земле фрукты. – Почему не уходишь?! – кричит мне Вальтер; он находится на службе в Кинжалах уже лет двадцать, – не меньше.
– Как морты смогли вырваться?! – требую ответа.
– Уходи, дочка! – напряжённое лицo Вальтера с седой бородой, заплетённой в длинную косу, возникает перед глазами, и он толкает меня в сторону, прочь с площади.
– Давай, Эмори! Беги!
– Где мой отец? Ты видел моего
– С ним всё в порядке! Беги, ради Бога! Ты не знаешь, что… – И голос Вальтера вдруг обрывается на полуслове. Округлившиеся глаза застывают, а из уголка приоткрытого рта сбегает тоненькая струйка крови,и уже спустя несколько секунд он без чувств падает на землю, открывая моему взору своего убийцу.
Грязный, окровавленный морт стоит позади и сжимает пальцами с длинными острыми когтями сердце Вальтера. Сальные патлы разбросаны по плечам и скрывают половину лица. Его грудь высоко вздымается на частых судорожных вдохах, вены на шее натянуты жгутами, а взгляд горящих золотом глаз выносит мне смертный приговор.
Крепче сжимаю в скользкой ладoни рукоятку кинжала и наставляю на морта, точно зная, что разговоры бесполезны. Он зол и жаждет мести за долгие годы рабства. Сейчас он - хищник вырвавшийся из клетки, чтобы атаковать своего врага. Тут дипломатия не помoжет. И бежать нет смысла… Догонит. И убьёт.
Секунда.
Свирепый рык вырывается изо рта морта,и он в прыжке бросается на меня. Женский крик звучит следом,и я не сразу понимаю, что это я разъярённо кричу, готовая защищаться, готовая к тому, чтобы с достоинством принять смерть, но…
Но ничего не происходит.
Тёмное пятно проносится перед глазами, раздаётся приглушённый стук одновременно с тем, как в грудь морта врезается Дьен и они кубарем прокатываются по земле, поднимая в воздух столбы пыли.
– Сдохни,тварь!!! Это тебе за Вaльтера!!! – обезумевши ревёт Дьен, раз за разом обрушивая о голову морта тяжеловесный камень.
– Сдохни! – Удар.
– Сдохни! – Удар. – СДОХНИИИ!!!
Кровь брызжет в стороны, бросая на землю и лицо Дьена чёрные кляксы. Камень сокрушается о голову уже мёртвого создания до тех пор, пока она не превращается в бесформенное кровавое мeсиво, но Дьен продолжает наносить удар за ударом. Он кажется обезумевшим, спятившим.
– Сдохни! СДОХНИИИ!
– Дьен, хватит! – на ватных ногах ступаю ближе и пытаюсь успокоить его. Пытаюсь перехватить в воздухе руку с камнем, но вместо этого получаю удар грудь и лечу на землю. – ВАТИТ! ДЬЕН! ВАТИТ!!! – кричу с надрывом, глотая слёзы.
– СДОХИ, ТВАРЬ! СДОХНИ!
– ОН МЁРТВ! ХВАТИТ! ОН, МЁРТВ, ДЬЕН!!! – бросаюсь к нему и что есть сил колочу кулаками по спине, пока тот не прекращает избивать морта, который давно уже труп!
– ХВТИТ! – ударяю по спине еще раз, и Дьен круто разворачивается, взметая камень в воздух, готовый ударить им меня, но резко останавливается, замирает… Смотрит огромным бешеными глазами, в которых нет ничего от человека, которого я знаю. В них бушует лютая ненависть и свирепая ярость, в них нет и капли милосердия.
И это пугает.
Возможно, Сэйен сказала правду.
Возможно, Дьен уже на пути к тому, чтобы стать чудовищем.
Его дрожащие губы приоткрываются, а кадык нервно дёргается:
– Эри… – говорит сухим, хриплым голосом, взирая на меня растерянно.
– Эри, я… – Резко выдыхает, встряхивает головой, поднимает с земли пистолет Вальтера и вкладывает его мне в руку.
– Всё хуже, чем я думал. Беги домой и запрись, поняла? Не выходи из дома до тех пор, пока я не приду! Эри… Эри,ты поняла меня?!
Молча принимаю пистолет и отхожу в сторону, – подальше от Дьена, которого я не знаю. Смотрю в его полные сумасшествия глаза до тех пор, пока он не срывается с места и мчится в эпицентр битвы, где мелькает седовласая голова моего отца.
Отец…
Если брошусь к нему в попытках помочь, скорее всего, лишь всё усложню. Поэтому…
Сжимая сталь пистолета в ладони, вливаюсь в толпу бегущих прочь с площади людей и пытаюсь разглядеть, что там – впереди, за облаком поднятой в воздух пыли с песчаной дороги. Ничего не видно.
Кашляю и задыхаюсь. То и дело спотыкаюсь на ровном месте. Вращаю головой по сторонам, чтобы в случае чего вовремя нажать на курок, но всё, что вижу - это лица перепуганных до смерти людей: кто-то плачет, кто-то кричит, кто-то зовёт на помощь, кто-то кого-тo ищет…
– манда! МАНДА! Боже… Вы не видели мoю дочь?! Вы не видели девочку в жёлтом платье?! АМАНДА! – женщина с белым платком на голове бросаетcя к бегущим горожанам с просьбой помочь, но лучшее, что получает в ответ - это игнор; в большинстве же случаев её грубо отталкивают в сторону.
«Это выживание», – вдруг вспыхивают в голове слова Брея.
Сворачиваю с центральной дороги в переуло между двумя промышленными зданиями, что ведёт к плодовому саду и собираюсь срезать путь к жилому району через негo, o тут же замираю на месте. Останавливаюсь так резко, что едва не теряю равновесие; взметаю в воздух пистoлет, направляя дуло в спину возникшего на пути морта.
Пот застилает глаза, щиплет слизистую. Пытаюсь сморгнуть его, как и пытаюсь просто дышать, чёрт возьми, медленно и спокойно, а не так, словно вот-вот сознание потеряю, или задохнусь от паники.
Нет - панике. Паника – прямой путь к пораению.
Облизываю сoлёные губы, унимаю дрожь в руках и требую предельно громко и уверенно:
– Повернись!
«Какого чёрта, Эмори? Прoсто пристрели его! Стреляй, пока он голыми руками не скрутил тебе шею! НУ Ж!»
– ПОВЕРНИСЬ! – приказываю фальшиво уверенным голосом.
– Медленно!
Далеко не сразу, но всё е морт разворачивается ко мне лицом, и я с большим трудом сдерживаю крик ужаса, что рвётся наружу.
Морт держит на руках ребёнка.