Окаянная душа
Шрифт:
Курт шагал по коридору и через раз втайне поглядывал на Эни. Весела и беззаботна, как и всегда. Утреннее событие нисколько не отразилось на ее состоянии. Физически она не пострадала, а насчет последствий, которые могли быть причинены ее психике… Если Курт и опасался, то в этот момент все беспокойство улетучилось. Или Эни слишком наивна, чтобы переживать, или просто сработала старая особенность натуры и девушка с невероятной скоростью переключилась на более занимательные и насущные проблемы. Курту хотелось ее поругать с должной безжалостностью, но как только Эни улыбнулась ему, все желание испарилось.
— Какие планы? — обратилась к нему девушка.
— На урок мы уже не попадаем, так что займемся проверкой документов, — ответил юноша.
— Ну и ладно! Все лучше, чем на алгебре торчать, — легкомысленно заявила Эни, сохраняя на губах глупую улыбку влюбленной девочки.
С секунду Курт просто смотрел на нее, пытаясь сохранить невозмутимость, но потом почувствовал, что раздражение начинает брать вверх. Он точно не знал, почему нынешнее состояние Эни так действует ему на нервы. Не в первый раз юноша становился наблюдателем ее любовных метаний, да что говорить, ему не раз приходилось претерпевать последствия этих метаний, но почему-то именно сейчас на свет выступило чувство, похожее на обиду, словно этот Белый Рыцарь что-то у него отнял. Курт тряхнул головой. Что за глупые мысли лезут ему в голову? С чего он решил, что этот Рыцарь чем-то отличается от ранних увлечений Эни? Губы Курта сжались в тонкую ниточку. Может, от того, что этот мальчишка ее спас? Стал ее героем?
От угрюмых раздумий Курта отвлекло назойливое тыканье в бок. Эни с возбужденным видом пихала его и многозначительно стреляла глазками в сторону лестницы. Юноша воззрился на объект внимания Эни. А точнее, объекты. Их было много — целая толпа. И эта толпа целеустремленно надвигалась на них. Прежде чем возглавляющий сборище обратился к нему, Курт успел с тоской подумать: «И почему «время урока» не является синонимом к «времени безлюдья»?»
— Курт Тирнан, наш достопочтимый президент Ученического Совета! — От мужественного драматического баритона сквозило поддельным пафосом, отчего можно было заключить, что собеседник насмехался.
— Джеймс Моретти, спортсмен в третьем поколении, — без выражения отозвался Курт, приходя к заключению, что хуже начала утра и придумать нельзя. Хотя нет. Нападение на Эни слегка перевешивало остальные несуразности.
Курт был достаточно высоким, но Джеймс Моретти все равно возвышался над ним на полголовы. Атлетично сложенный, загорелый (понятно где, ведь на дворе как-никак осень — короче, привет солярию), с волосами цвета соломы, в слишком правильном беспорядке торчащими во все стороны, парень выгодно выделялся среди толпы своих прислужников и воздыхательниц. Откуда фанатичные поклонники? Ну, у школьной звезды спорта просто обязан быть свой фан-клуб из назойливых влюбленных дурочек. Хотя и среди мужского пола у него было достаточно обожателей.
Рядом с ним стоял Хольстен Бьорк, его так называемый лучший друг и приближенный как в жизни, так и на спортивной площадке. Он был слегка смуглый, словно покрытый темнеющим налетом, с черными завивающимися на концах волосами до плеч и болотного цвета глазами. Хольстен мог бы считаться даже красивым, если бы не его вечная мрачная физиономия и угрожающий взгляд, которым он окидывал приближающихся к нему или Джеймсу людей. На окружающую их свиту он поглядывал с ленивым равнодушием, словно переевший кот на мелькающих перед ним жирных птичек.
Из-за спины Хольстена выглянула девушка — его копия в девичьем наборе формы. Сестра Хольстена, Люсиль Бьорк, яростно выпучив глаза, пошла на Курта, гневно сжимая кулаки и выкрикивая:
— Ты должен был сказать «несравненный капитан футбольной команды, чемпион всех районных отборочных матчей, лучший нападающий школьных сборных и величественная гордость школы»!
— Не припоминаю, чтобы у нас практиковались титулованные обращения, — холодно отозвался Курт. Несмотря на то, что Люсиль, как и братец, была по-спортивному сложена и щеголяла отнюдь не девичьей мускулатурой, Тирнан не испугался и не стал обращать особое внимание на выпад.
— А как насчет «президента»? — хохотнул Джеймс. Поклонники и поклонницы сгрудились вокруг него, подобострастно заглядывая в рот и готовясь обеспечить ему полную поддержку в любых возникающих сложностях.
— Это не титул. Это обязанность. — Курт встретился с голубыми озерами глаз Джеймса и почти физически почувствовал, как волны харизмы спортивной звезды ударяются по его восприятию. Если он так сильно ощущает этот метафизический напор, то каково же людям, находящимся рядом с Джеймсом? Может, это своего рода зомбирование?
— Люсиль. — Джеймс сделал знак ей отойти с дороги, так как она перекрывала ему путь к Курту. Девушка, известная своей фанатичной влюбленностью в капитана футбольной команды, с готовностью отступила. При этом она прошла рядом с Эни, слегка пихнув ее плечом. Они значительно отличались комплекцией, поэтому что для Люсиль казалось легким ударом, для хрупкой Эни было сравнительно поцелую с кувалдой. Девушка опасно пошатнулась. Курт едва удержал себя в руках. Поклонником драк он не был да и по статусу ему нужно было исключать возникновение подобного рода ситуаций, но как же хотелось ему проучить боевую старшеклассницу Люсиль Бьорк. И плевать, что она девушка!
Горечь обстоятельства смягчал лишь факт того, что сама Эни, похоже, даже не заметила, что ее пытались унизить у всех на глазах. Девушка стояла рядом с Куртом, но ее как будто и не было. Она пялилась на красавчика Джеймса с видом созерцательного ценителя, приятно удивленного тем, что статуя Аполлона внезапно ожила и начала дефилировать по коридору, демонстрируя свои прелести. На самом деле Эни не входила в число девиц официального фан-клуба Джеймса и, соответственно, не гуляла за ним хвостиком в страстных услужливых порывах, но все равно сохла по нему, как не политое в срок растение. Курт вновь испытал раздражение. Срываться на Эни он определенно не будет, но направлять свою неприязнь на Джеймса и команду никто ему не запрещал.
— Эй, Тирнан, есть серьезный разговор, — сообщил Джеймс и, явно рисуясь, напряг безумно красивую рельефную мускулатуру. Остальные присутствующие члены футбольной команды были в их фирменных куртках с эмблемой, но не Джеймс. Он специально снял ее, оставшись в футболке без рукавов, чтобы вдоволь покрасоваться оголенными участками спортивного тела. Эни ахнула, а девчонки из свиты восхищенно запищали. Курт подавил в себе порыв скривиться.
— Серьезный, значит? — повторил Курт. Почему-то данная информация его не особо радовала. Может, потому что представители футбольной элиты не ассоциировались у него с чем бы то ни было серьезным, а может, он просто был не в восторге от самого Джеймса Моретти.