Окаянная душа
Шрифт:
Сейчас Эни также не отличалась особым спокойствием. Она возбужденно подпрыгивала на стуле и совала под нос Курту сиреневый листочек, от которого исходил слишком сладкий и резко бьющий по обонянию запах духов.
— Этим что, обычно выводят из строя солдат вражеской армии? — поинтересовался Курт, осторожно отводя от своего лица руку Эни, сжимающую благоухающий листок бумаги.
— Глянь на рейтинг! — Девушка не обратила внимание на недовольство юноши. С горящими глазами она бросила листок на его парту и прихлопнула сверху ладонью. Курт уставился на бумажку, с тоской строя предположения, насколько же пропахнет поверхность его парты. — Мы выше середины! Мы офигительно быстро набираем популярность!
Курт поднял на нее глаза. Он решительно не понимал, в чем важность этих рейтингов популярности. Рейтинг успеваемости — это да, важная и нужная вещь. Сиреневая же бумажка на его парте больше походила на сладковатую нелепицу.
— А ты вообще ракетой мчишься ввысь! — Эни продолжала разглагольствовать. — Несколько лет назад мы были в самом низу по популярности — ну, изгои, есть изгои, — а теперь ты у нас прям крутой парень! Сколько девчонок на этой неделе тебе в любви признались? Это ведь тоже значительный критерий для взлета рейтинга! Так сколько?!
— Ни одной. — Курт нахмурил брови. Ему совершенно не нравился ни разговор о популярности, ни последующий вопрос.
— Да не расстраивайся! — Эни наклонилась к нему и от души хлопнула по плечу. — Первые подходы уже есть, а дальше они табунами повалят! Ты же совершенно не осознаешь какой ты харизматичный парень!
Курт подавил желание тяжело вздохнуть. Как обычно, Эни очаровательна в своей наивности — видит лишь только то, что хочет.
— Вообще-то, Эни, меня больше интересует, подготовила ли ты дополнительное задание на контурных картах? — Курт испытующе заглянул в янтарные глаза девушки. Рот Эни приоткрылся, и она беззвучно начала шевелить губами, зарождая в разуме нелестную ассоциацию с рыбой.
— Неужели нет? — Курт насмешливо приподнял бровь и начал мысленно вести отсчет. Три, два, один…
— ЧЕЕЕЕЕРТ!!!!! — Эни в панике взвилась со стула, чуть не опрокинув свою парту заодно с партой Курта. — Забыла, забыла, забыла!!! А-а-а!!! Что делать?!
— Попросить убежища в иностранном государстве? — бесстрастно предложил Курт.
— А, чертов любитель сарказмов! — Эни негодующе воззрилась на едва сдерживающего улыбку Курта. — Я на краю морального разложения и помешательства, а ты все шутишь!
— С утра мое сочувствие включается очень медленно, — сообщил Курт, метким щелчком сбрасывая со своей парты надушенный лист с рейтингом.
Эни открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но вдруг замерла. Под ее многозначительным взглядом Курту захотелось заерзать на стуле. Вместо этого он с подозрительным видом отодвинулся от нее на дальний краешек, не ожидая ничего хорошего.
— Ку-у-у-урт, — протянула Эни, медленно потянувшись к нему.
— Давай без резких движений, — с беспокойством предложил юноша, опасаясь ее диковатого выражения на лице.
— Ку-у-у-урт, да-а-ай списать! — Эни сделала резкий выпад и повисла на нем, громко шмыгая носом. — Вопрос смерти и окончательной смерти! Спаси!!!
Курт закатил глаза. Через тридцать секунд на парте Эни лежали контурные карты Тирнана с аккуратными линиями и почерком на схемах.
— Слушай, ты прямо резко вырос в моих глазах, ага, — радостно провозгласила Эни и тут же сосредоточилась на задании.
— Неужели? — усмехнулся Курт. Он оперся локтями на парту и положил подбородок на руки, любуясь спиной впереди сидящей Эни, склонившейся над его контурными картами.
— Елки зеленые! Это что, задание Тирнана?! — над Эни склонился Маркус, их одноклассник. — Скатываешь с Курта? Везуха!
— Блин, Каели, дай глянуть! — с другой стороны к Эни подскочила Сара, королева красоты их школы. — Ну, хоть одним глазком!
Курт и моргнуть не успел, как вокруг парты Эни сгрудилась шумная толпа их одноклассников. За их телами он едва видел Эни. От напора учеников его парта начала трястись и сдвигаться в сторону. Из кучи-малы доносились вопли типа «чур, я первый!», «двинь тазом, мне не видно!», «дай мне!». В какой-то момент Курт испугался, что хрупкую Эни могли задавить и не заметить, как вдруг раздался ее голос:
— В очередь, СТЕРВЯТНИКИ!!!
Гаркнула девушка знатно. Курт даже вздрогнул, а толпа слегка поумерила свой пыл. Да, что касается списывания, в этом отношении Эни просто зверь. От этой мысли юноша усмехнулся.
Наконец, контурные карты перекочевали к владельцу. Странно, но их умудрились не помять. Эни повернулась к Курту, сияя белозубой улыбкой.
— Ты — божество, и я воздвигну храм в твою честь! — с чувством сообщила ему девушка.
— Тогда используй мрамор. — Курт изобразил скучающий вид, хотя самому хотелось улыбнуться в ответ.
Прозвенел звонок на урок, но учителя было не видать. Ребята начали скучать и включать режим болтливости. Эни тоже заскучала и повернулась к Курту, собираясь что-то ему сказать. Внезапно девушка застыла. Застыла в полном смысле этого слова. Вот она сидела за партой, слегка покачивая головой и широко улыбаясь, теребя краешек своих карт, а вот вдруг что-то смело с ее тела все намеки на движение. Глаза вперились куда-то далеко, как будто видели что-то там позади, за Куртом. Эни не моргала, не шевелилась, не дышала. Не дышала? Курт с беспокойством подался вперед. Нет, вот движение: слегка раздувающиеся ноздри, словно девушка втягивала какие-то отдельные частички воздуха. Словно фильтровала их в поисках отдельного аромата.
— Чувствуешь? — Эни не смотрела на Курта, но юноша понял, что она обращалась к нему.
— Что?
Движения губ Эни успокоили Курта. Ему не понравилась эта внезапная остановка времени — как будто само понятие движения замерзло вокруг тела Эни. Пусть лучше ерзает на месте — так спокойнее, так жизненнее. Что он будет делать, если вокруг него вновь замерзнет время? Не будет движения? Одиночество. Вновь один. Вновь вернется пустота. Она обернет его, как пушистое одеяло, но на самом деле мерзкое, душащее, оглушающее, отрезающее от звуков, от движения, от жизни. Нет, вокруг него должна быть жизнь! Он совсем недавно избавился от кошмаров, он слишком привык к этому жизненному чувству. Он не может потерять его, не может вернуться к той пустоте.