Окаянная душа

Карпо Катти

— Это омоним, башковитый ты наш. С финского означает «рождественский козел».

— ЧТО-О-О?!!!

— Козел, говор…

— Захлопни пасть, поганец!

Курчавый и Лысый не удержали ухмылки и тут же заработали убийственный взгляд от Бородки.

Сверху донесся смешок:

— Интересное дело. То мне велите слово молвить, то рот затыкаете. Что-то не стыкуется… Елки-дрова, товарищи, да мы в самом настоящем тупике!

Бородка весь побледнел от бешенства и был, судя по всему, на грани нервного припадка. Громила решительно взял его за локоть и тихонько подтолкнул обратно, в компанию Лысого

и Курчавого. Убедившись, что тот надежно вклинился между ними и никаких резких движений в ближайшее время не планирует, Громила повернулся и уставился вверх. Его лоб забугрился морщинами, а пушистые брови сложились в острый угол. Из всей банды он казался Эни самым невозмутимым, но, похоже, невидимый субъект своим хамоватым отношением начинал доставать и его.

Эни ощутила почти материальное злорадство. Как приятно давать сдачи обидчикам! Ладно, не собственноручно, и ладно, не кулаками, но все равно приятность обстоятельства от этого не убывала.

— А ну ша сюда! — Белесый парень вновь взял дело в свои руки и по-командирски ткнул пальцем в землю перед собой. То, что нежданный противник находился в прямом смысле слова на высоте, невероятно злило его. По его мнению, время уговоров прошло и пора было переходить к средствам, приносящим боль. Много боли! От нетерпения его ноздри раздувались, приобретая вид миниатюрных пещерок. Как же у него руки чесались — страсть просто!

— Я не подчиняюсь приказам приматов. — Голос мальчика прозвучал отсутствующе, словно его обладателю беседа уже наскучила и он не прочь отделаться от всех разом. — Ах да, я не подчиняюсь приказам вообще.

Эни свернулась клубочком сбоку от каменных ступенек. Несмотря на ужас ситуации, она смогла отвлечься, обуреваемая внезапно нахлынувшими чувствами. Ее буквально зачаровал этот голос. Он был низкий с хрипотцой, странно обволакивал, но не источал теплоту. Воздух словно наполнялся неистощимой загадочностью, заставляя кожу покрываться мурашками, как будто все тело медленно заворачивали в мягчайший прохладный шелк, скользящий гладью по глади. Дивный голос, едко озвучивающий гадости.

Девушка любознательно вытягивала шею, пытаясь хоть что-то разглядеть, но коварный козырек крыши скрывал обладателя чарующего голоса. Ох, как же ей не терпелось увидеть все своими глазами! Она готова была дать руку, ногу, голову да хоть что на отсечение, что юный нарушитель ей безумно понравится. Она молила про себя, ну, чуть-чуть выгляни, ну, хоть одним глазком дай на тебя посмотреть!

— А ну-ка быстро пшел на землю, поганец! — взревел Белесый. Эни вздрогнула от неожиданности и удивленно глянула на парня. Тот методично покрывался нежными розовыми пятнами. Тут и к гадалке не ходи — парень в бешенстве. По ходу, до него только сейчас дошло, что его оскорбили.

— Мухой сюда! — присоединился к воплям Белесого Курчавый. На его долю оскорбительных котлеток еще не досталось, поэтому он был настроен вполне миролюбиво. По крайней мере, миролюбиво для сложившейся ситуации.

— Вы, пупсики, конечно, вполне подпадаете под критерии любимого лакомства мух, но печаль, мужики, я не муха. Оставлю столь лакомые кусочки тем, кто оценит по достоинству.

Эни замерла, не зная, то ли хихикать, то ли ужасаться. Мальчишка на крыше откровенно нарывался.

— Это че, наезд щас был? — Белесый полуобернулся к Громиле. На лице его застыло недоуменное выражение. Громила интеллектом также не блеснул и с озадаченным видом повернулся к притихшим напарникам. Прямо игра в глухие телефоны.

— Ага, — Эни все-таки пожалела растерявшихся парней и услужливо подсказала. Без всякой задней мысли подсказала: — Он назвал вас «дерьмом».

На секунду повисла тишина. Даже туман на миг перестал клубиться. А потом дамбу прорвало. Воздух наполнился разъяренными воплями и вдохновенной бранью. Громила и Белесый со свирепым неистовством начали молотить кулаками по колоннам, пока остальные стояли поодаль и разгневанно сжимали кулаки. Конструкция была слишком тяжелой, чтобы ее свалить или разрушить, но мелкую трясучку разгоряченные бандиты устроить сумели.

Эни испуганно вжалась в стену, спиной ощущая вибрацию. Каждый удар кулака по колонне гулко отдавался в ее позвоночнике. Следовало бы отлепиться от стены и пуститься, наконец, наутек, но девушкой вновь завладела паника. Слишком уж сильно на нее подействовал вид побагровевших от злости лиц, лихорадочно выпученных глаз и методично краснеющей кожи на кулаках, с животным упрямством обрушивающихся на крошащуюся сероватую поверхность колонны.

— Я вибромассаж не заказывал, но трясучка дико бодрит, мужики, — донеслось сверху и на этот раз чуть ближе, чем было до того. Наверное, мальчик подошел к самому краю. Эни судорожно вздохнула. Значит, бандиты уже могут разглядеть, кто там, на крыше.

Стены вновь содрогнулись, и Эни вместе с ними. Она, наконец, решилась вылезти из зазора, в котором сидела. Главным образом ее подталкивала вперед мысль о том, что, выбравшись, она сможет увидеть того мальчика. Такая мотивация, конечно, не способствовала решению ее проблемы, но такова уж была Эни — девушка, обожающая отвлекаться по самым разнообразным причинам. И теперь ее самая интереснейшая причина на сегодняшний день восседала на крыше конструкции посреди парка и отпускала ехидные замечания в адрес лопающихся от злости и бессилия парней.

Она приподнялась, выглядывая из-за ступенек, и тут же чуть вновь не упала на знакомую кучу листьев. Что-то мелькнуло в воздухе и рухнуло прямиком на Громилу. Тот ухнул и завалился наземь. Когда Эни оценила происходящее, ее челюсть непроизвольно поползла вниз. На мощной груди Громилы на коленях стояла маленькая хрупкая фигурка, казавшаяся котенком на фоне здоровенного развалившегося льва.

«Поверить не могу! Этот сумасшедший пацан прыгнул с крыши! — Мысли Эни лихорадочно метались в голове. — Но как? Он что, воспользовался им как батутом? Боже мой, это же практически высота третьего этажа!»

Белесый уставился на мальчишку, словно на Лох-Несское чудовище, пославшее ему воздушный поцелуй. Громила же лежал на спине и глядел на восседавшего на нем мальчишку, бешено вращая глазами. Со своего места Эни видела, как мальчик наклоняется к нему.

— Ой, не смотри в упор — я смущаюсь, — хихикнул пацан, нагло тюкнув Громилу пальцем в лоб. Бандит что-то возмущенно промычал, но уже через секунду его глаза закатились и он вырубился. По-видимому, при падении он успел знатно удариться. Мальчик фыркнул, похоже, расценив это как слабость.