Окаянная душа
Шрифт:
— Как уже говорила Эштель, моя избирательная кампания давно уже прошла, так что можно идти по стопам большинства властвующих структур и больше не учитывать желания общественности, — пробубнил Курт. Ему внезапно захотелось наплевать на все, растянуться прямо здесь на полу в Архиве и покапризничать.
— Можно. — Уголки губ Эни дрогнули в лукавой улыбке. — А можно не уподобляться большинству, а быть обычным справедливым самим собой.
С этими словами она схватила Курта за лацканы пиджака и рывком поставила на ноги. Юноша в который раз удивился, не понимая, откуда в таких обстоятельствах берутся силы у худенькой и совсем неспортивной Эни. Наверное, это все скрытый человеческий потенциал и отблески тех процентов мозга, которые у людей обычно не задействованы.
«Я не мужик, а тряпка. Надеюсь, это незаметно со стороны», — вяло рассуждал про себя Курт. Он вновь сердился и вновь только на себя, потому что сердиться на Эни был не способен в принципе. Поэтому он не вырывался в попытке отвоевать себе свой пиджак, а с щенячьей покорностью позволял вести себя через Учительскую.
«Постойте-ка. А к чему вообще были упомянуты избиратели и всякие избирательные кампании, если у нас не проводились никакие выборы, а меня просто назначили на этот пост?!»
— Черт. Меня надули, — процедил он сквозь зубы. Продумать тщательнее эту мысль ему не удалось, так как в этот момент Эни резко увеличила скорость, и они на полном ходу вылетели в пустой коридор.
Несколько минут безостановочного бега, и очнулся Курт только тогда, когда стало не хватать дыхания, а легкие охватило пламя. К счастью, они уже остановились, и бедняга смог с блаженством прижаться лбом к прохладной стене. Отдышавшись и слегка придя в чувство, Курт машинально поправил одежду и огладил все складки. Презентабельность. Главное презентабельность. В любой ситуации, даже если вы на грани смерти.
«Так, и где мы?» — Юноша быстренько огляделся, на всякий случай надевая на лицо маску холодности и неприступности. Нужно быть начеку на случай появления незапланированных зрителей.
— Звонок будет с минуты на минуту, — донесся до Курта громкий шепот Эни. Она стояла на коленях в трех шагах от него и заглядывала за угол. На секунду она отвлеклась от своего занятия и с заговорческим видом подмигнула Курту. Снова игры в шпионов? Хотя юноша уже догадался, с какой целью они затаились в засаде. Он узнал пересечение школьных коридоров и знал, что за углом напротив окна располагается дверь в кабинет биологии. Там у их класса должен был проходить урок.
— Ее там нет, — с уверенностью сказал Курт, присаживаясь рядом с Эни.
— Тебе-то откуда знать? — дернула плечиком девушка, не отрываясь от созерцания двери.
— После географии ее как ветром сдуло, — попытался объяснить Курт. — Судя по ее повсеместной любви к прогулам, она уже должна радостно шастать где-нибудь за пределами школьной территории. Мы напрасно теряем время.
Эни повернулась к нему, сделав жалостливую рожицу.
— А я хочу верить!
«Во что или в кого?» — хотелось спросить Курту, но он промедлил. Вера этой девушки не то, над чем можно насмехаться, хотя бы просто потому, что она всегда чудовищно искренна в этом чувстве.
Звонок над их головами взорвался оглушительной трелью. Звуки прошлись сквозь тело, вызвав неприятную дрожь и мурашки на коже. Эни прильнула к стене, во все глаза уставившись на все еще запертую дверь. Курт, закусив губу, пристроился рядом.
«Пожалуйста, пусть она уже сбежала с уроков. Пусть она наплевала на всех и вся и бьет кого-нибудь вне пределов нашей досягаемости, — молил Курт, опасаясь моргнуть и разрушить созданную молитвенную атмосферу. — Пусть ее тут не будет, и тогда я даже не стану вступать в перебранку с Карпатовым из-за того, что он меня вовремя не проинформировал. Я добьюсь победы на первом этапе Олимпиады и без обиняков предоставлю шанс Джеймсу показать себя. Пожалуйста, пусть…»
БАБАХ! Дверь с грохотом ударилась о стену. В дверном проеме тут же нарисовалась знакомая фигурка в белой ветровке и с огненной гривой. Судя по стойке, Зарина Эштель подошла к открыванию двери с присущей ей творческой изюминкой — с налету долбанула по ней ногой.
Эни торжествующе хлопнула поникшего Курта по плечу.
— Это судьба!
«Это пытка!» — мысленно возразил юноша, решив раз и навсегда завязать с молитвами. Не помогают. Дохлый номер.
Зарина Эштель между тем время зря не теряла и уже с приличной скоростью направлялась в сторону лестницы, а там — к выходу из школы.
— Вот это уже попытка к бегству! — заявил Курт.
«Тьфу ты, мы же не в тюрьме, — тут же осадил себя он. — Хотя, может, и не побег, но неприкрытый намек на скорый прогул».
— За ней! — крикнула Эни, снова хватая Курта за пиджак и таща его за собой. Это уже походило на выгул собачки в особо стрессовой форме.
— Зачем… Нам… Идти… За ней?… — на этот раз Курт запыхался сразу на старте. Говорить и возражать было особенно сложно, так как лестницу они преодолевали приемом «прыжки сразу через четыре ступеньки».
— Побеседуем с ней снаружи и без всякой гнетущей школьной атмосферы! — крикнула ему через плечо Эни, ловко увеличивая расстояние до пяти ступенек.
«Гнетущей?» — уныло повторил про себя Курт, послушно следуя за девушкой. СТОП! Он резко затормозил на пороге школы. Эни успела уже выскочить на улицу и добраться до наружных ступеней. То ли больше не слыша топота бегущего за ней Курта, то ли просто почувствовав, что юноша отстал, она остановилась и выжидающе оглянулась.
Курт стоял в дверном проеме. Его обдувал прохладный ветер, проникающий в помещение с улицы. Он настороженно прислушивался к своим внутренним ощущениям. Как странно, ему вдруг показалось, что если они сейчас выйдут из школы, то пересекут некую жуткую границу. Границу, которая изменит все. Они — воплощение своей тихой обыденной жизни — переступят грань, и их маленький уютный мирок расколется на миллион осколков, затрещит по швам и расщепится… Разве он этого желает? Разве это правильно?
— Курт.
Юноша вздрогнул и нерешительно поднял взор на зовущую. Эни протягивала ему руку. Глаза Курта расширились. То же самое… То же самое было десять лет назад! Маленькая Эни протягивала ему свою маленькую ладошку сквозь решетку изгороди, окружавшей поместье Тирнанов. Она хотела, чтобы он доверился ей. И сейчас она хочет того же?
— Я буду всегда на твоей стороне.
Эта ее фраза решила все. Эни произнесла ее и тогда, десять лет назад, возможно, в шестилетнем возрасте не совсем осознавая смысл, но правда была в том, что девушка сдержала данное слово. И как и в прошлый раз Курт, завороженный взглядом ее янтарных глаз, накрыл ее руку своей. Эни улыбнулась и, крепко сжав руку Курта, потянула его за собой.