Океан для троих
Шрифт:
– Пусть гоняются, я оставлю их ловить ветер от моих парусов.
– Так выходит, эту белую красотку… – Гильермо кивнул так, что обрубок бороды указал точно на Дороти, – ты не просто так с собой приволок? Кто эта сахарная малышка?
– Леди бывший капитан алантийской лоханки. Белая кость и голубая кровь. Верная дочь отечества. Чего, без мундира и парика не похожа? Так открою секрет – под одеждой все бабы одинаковые.
Вокруг зашушукались.
– О, знатный трофей, – теперь дон Гильермо смотрел на Дороти Вильямс куда внимательнее, чем раньше.
Да
Дороти окинула всех деланно-равнодушным взглядом и выгнула бровь. Внутри кипело бешенство, на нее впервые смотрели как на товар. Безусловно ценный, дорогой, но товар.
– А где ее команда?
– Кормит крабов.
– Жаль.
– Мне – нет, – Морено уже повернулся к иверцу спиной, когда у того на лице возникло странное выражение, будто он нащупал в противнике слабину и готов туда ударить.
– Сыграем? – небрежно бросил он.
Морено оглянулся, выждал мгновение, словно чуя подвох, и уточнил:
– Карты? Кости?
– О, нет! – тут дон Гильермо развеселился вполне искренне. – С тобой за пяток партий я лишусь и корабля, и подштанников. Я о другом. Борьба. Дело настоящих мужчин. Твой против моего. Здесь, при свидетелях.
Иверец махнул рукой в сторону стола, где недавно толпились. Там заливал горечь поражения пивом боец с налландского судна – морщился, растирал вывихнутое запястье, на котором чернели синяки.
– И кто будет за тебя? – спросил Морено.
– Й-а, – квартирмейстер с “Дьябло” шагнул вперед и гордо улыбнулся, показывая дыру вместо двух передних зубов. – Й-а биться за масса Гильермо.
Тот расхохотался, обняв здоровяка за плечи.
– Ну что, Пес? В твоей команде есть кто-то с яйцами, кроме этой леди? А то что-то мне не верится в байку об отбитом у алантийцев корабле. Скорее, стянули что плохо лежало или вовсе нашли брошенный фрегат под зеленым чумным флагом.
– Тебе оно, конечно, виднее. Как подбирать зараженные лоханки.
Дороти заметила – Морено начал закипать. Если за оскорбление своей чести он уже отплатил чужой отрезанной бородой, то сейчас втаптывали в грязь имя его команды. Беда была в том, что те, кто мог достойно посоревноваться с этой черной горой мускулов, остались на “Свободе”.
Саммерс и пятеро абордажников, и то чернокожему здоровяку, пожалуй, ровней был только боцман. Бринна была хоть и хороша – но по весу явно уступала.
Те, кто сейчас сидел за столом, были неплохи в драке на ножах или стрельбе, но вот силы в их руках точно не хватало.
– Ну так? Рискнешь? – подначил иверец, хлопнул по плечу своего бойца и напоказ затряс отбитой ладонью. – Этот сукин сын тверже стали! Я ставлю на него сотню золотых. Цени, Пес, когда Мбанди вставал против налландца – ставки были в десятку.
– Мы поиздержались в пути, боюсь, ставки не сравнять, а в долг мне тут пока не дают.
– Я, как старый добрый знакомый, ради хорошего соревнования готов пойти навстречу! Ставлю на кон сотню золотом, а ты – свой трофей. Эту породистую белую кобылку, которая так сверкает на меня глазами. Ну как, по рукам?
На лавках взревели, поддерживая, предчувствуя хорошее представление.
– Пять на черного! – заорал шкипер “Санта-Розы”. – И мешок кофе.
– Серебро на “Каракатицу”! – отсалютовал кружкой капитан налландца.
Поднялся ор, в котором хозяин таверны с трудом успевал вычленять ставки и записывать их грифелем на доске.
Дороти закаменела. Сейчас она могла одним движением порвать путы и вбить иверцу его золотые зубы прямо в глотку. Но тогда весь придуманный Морено план катился к морской матери: в таверне обязательно найдутся те, кто донесет про необычную непленную пленницу, и о возвращении к прежней жизни можно будет забыть.
Нет, существовал один шанс из ста – добраться потом до столицы и пасть в ноги Его Величеству. Но вряд ли даже он, при всем его мягкосердечии, простит Дороти три потерянных корабля. Да и слово губернатора против ее слова будет весомей.
Или остаться сидеть так? Глядя, как кто-то из команды Морено проигрывает? И что дальше? Они отдадут ее на “Дьябло”? Но тогда Черная Ма не оставит от “Свободы” даже якорей! Первый же выход в открытое море, и пиши пропало!
Если же Морено сейчас откажется от состязания, то драка начнется немедленно. При этом огорченные тем, что им недодали зрелища, посетители таверны точно будут не на их стороне. И Дороти придется участвовать по полной. Не убивать же всех в этом вертепе, чтоб молчали? Убийство ради убийства Дороти претило. Все-таки она знатная алантийская леди, а не восточный ашашин.
– Ну же, Пес! Неужели ты лишишь нас зрелища? В этой дыре всего-то развлечений трахать губернаторскую дочку, а потом бегать от ее папаши через балкон. Это я уже проделал, и второй раз мне скучно. Решайся!
Морено прищурился и неожиданно резко кивнул.
– Согласен. Твоя сотня дукатов против белой кобылки.
Таверна взревела в предвкушении зрелища. Служанки заранее стали нагружать подносы кружками с пивом – от азарта жажда вдвое сильнее.
– Кого выставишь, Пес? – Гильермо выбрал место, откуда будет хорошо виден стол, и плюхнулся на скамейку.
Морено задумался на миг, стянул косынку и тряхнул головой:
– Себя.
И оскалился по-волчьи.
Глава 9. Вкус победы
Дороти решила выждать. В конце концов, свернуть шеи особо ретивым покупателям она всегда успеет, как и выдать себя.
Для поединка освободили место.
Теперь выбор пал на стол в центре зала, над ним как раз висело большое тележное колесо, уставленное желтыми свечами, с которых то и дело срывались тяжелые восковые капли. И видно издалека, и зрители могут рассесться вокруг, а не толпиться, рискуя толкнуть поединщиков и получить метательный нож в глазницу за испорченную забаву.