Океания. Остров бездельников
Шрифт:
— И куда это вы собрались, молодежь? — спрашивает «его превосходительство».
Мы бормочем о том, что завтра у нас тяжелый день и надо рано вставать. Ронни высказывает несколько совершенно неприличных предположений относительно истинной причины нашего отъезда и предлагает нас проводить. Забравшись в машину, мы уже собираемся попрощаться, когда Ронни вдруг резко бледнеет, икает, сворачивает в сторону, прислоняется к стволу пальмы, и его начинает рвать. Мы замираем в некотором смущении. Наконец он приходит в себя, вытирает рот носовым платком и возвращается.
— Простите, — произносит он со слабой улыбкой. — Просто надо было прочистить горло.
Глава 13 Мистер Ву
Я проявляю исключительное мужество. — Наслаждаюсь поездкой за город. — И наконец, наконец нахожу искомое.
Всю ночь мне снилось, что бушующее море швыряет мой плот, окруженный целой стаей акул в безукоризненно белых полотняных костюмах, а мимо проплывает Капитан, укоризненно глядя на меня. Под утро этот сон сменился другим кошмаром, в котором я тонул в жидком тесте для блинов, смешанном с дельфиньей кровью, и надо всем этим восседал его превосходительство Ронни, прихлебывавший из бутылки, в которой сидела плачущая Сьюзен. Конечно, выспаться мне не удалось, и с первыми лучами солнца я скатываюсь на край кровати и падаю на прохладные плитки пола.
Мы с Ником отправляемся в город. Припарковавшись у одного из новомодных магазинов, рассчитанных на тех, кому было что тратить, спускаемся к хозяйственному магазину.
Солнечные лучи отражаются от бетонной крыши центрального рынка, над входом в который гордо сияют двенадцать звезд Евросоюза. Торговый зал переполнен людьми, а прилавки призывно полнятся товарами. Темными пыльными пирамидами высятся плетеные корзины с ямсом и маниокой; на подвявших листьях, как бильярдные шары, продающиеся по доллару за набор, сложены пирамидки помидоров черри. В дальнем углу перед горой кокосовых орехов сидит скромный мужчина с ножом в руках. Не глядя в глаза покупателю, что принято среди островитян, он отрезает верхушку ореха, вручает его желающему; не проронив ни слова, получает деньги и вновь садится на место. Дети, рассевшиеся на ступенях, грызут желто–зеленые стебли сахарного тростника, пока их родители торгуют ночным уловом. Они вытаскивают из ящиков со льдом странных тварей, мало напоминающих нормальную рыбу, и бросают их покупателям, получая от тех деньги своими посиневшими, сморщенными руками.
Пробравшись сквозь толпу у книжного магазина, на котором висит вывеска «Книжный магазин номер один на Соломоновых островах» и который торгует всем чем угодно, кроме книг (насколько об этом можно было судить, глядя через двойные стеклянные двери), мы оказываемся на ступенях хозяйственной лавки. Она еще закрыта, но и на часах всего половина десятого, поэтому придется ждать. Дверь распахивается лишь через час. Мы входим как раз в тот момент, когда менеджер исчезает через заднюю дверь. Напевая себе под нос, я осматриваю ассортимент в ожидании его возвращения.
Лавка забита скороварками, лампами, грилями и холодильниками, котелками, кастрюлями, плитами и всевозможными газовыми приспособлениями, естественно, за исключением обогревателей. Я бросаю взгляд на один из ценников — все очень дешево, и потому у меня закрадывается мысль, а не купить ли газовую плиту для Эллен.
— О, привет, я ищу мистера Ву, — произношу я, когда менеджер возвращается — похоже, страсть задавать глупые вопросы становится моей второй натурой.
— Мистера Ву здесь нет, — глядя на меня с подозрительным видом, отвечает менеджер. — Он больше не бывает у нас. Наверное, он на ферме.
— На ферме? На какой ферме?
— На ферме, которая на Красном пляже, где он разводит цыплят.
— Цыплят! Ты слышишь: цыплят! — кричу я Нику, на которого новость не производит никакого впечатления. — Это именно то, что мне надо! Пожалуйста, скажите, как туда добраться?
— Около десяти километров вдоль по берегу.
— Потрясающе. Спасибо, до свидания.
Я выбегаю, Ник — за мной, и менеджеру остается лишь изумленно смотреть нам вслед.
— Послушай, Ник, может, ты…? Или ты занят? То есть, если это слишком далеко… — поворачиваюсь я к Нику.
— Ну, если ты не боишься блокпостов, я готов.
— Что ж…
В качестве провизии мы берем с собой хлеб, банку тушенки и пару бутылок воды, хотя зачем нам понадобилась консервированная говядина, я не очень понимаю, — это отвратительное на вкус месиво: розовое желе с хрящами. И после этого мы отправляемся к блокпосту, расположенному в месте со зловещим названием — Ручей аллигаторов.
Когда мы выезжаем из города, я ощущаю себя вполне органично в широких шортах, ботинках, а также темных очках и шляпе первопроходца. Где–то в глубине моей души просыпается дух искателя приключений.
По мосту, сложенному из железнодорожных шпал, мы пересекаем пересохшее русло реки. Далеко внизу видны берега, заросшие мангровыми деревьями, и слабо сочащийся ручеек. Это и есть Ручей аллигаторов, где должен находиться блокпост. Однако, к счастью, он никем не охраняется, и мы благополучно отправляемся дальше.
На кипарисе слева от нас самец птицы фрегат впечатляюще раздувается в приливе любовной страсти. Хотя я плохо понимаю, чем мы могли заслужить такое внимание с его стороны. Он широко расправляет свои блестящие черные крылья и раздувает розовый зоб, который, стыдно сказать, больше всего напоминает пару огромных яичек. Ник указывает на редко встречающегося морского орла, который по нисходящей спирали кружится над самой дорогой. На мой взгляд, у него угрожающий вид хищника. На фоне солнца виден лишь его туманный силуэт. Вдоль стремительного потока, петляющего между корней вековых деревьев, летает дятел с белым воротничком.
Слева за деревьями мелькает указатель «Красный пляж 5 км». Подъехав ближе, мы замечаем, что ее медная поверхность изрешечена отверстиями, похожими на пулевые. Хотя, можно допустить, что это плоды деятельности дятла.
Мы минуем японский военный мемориал, минималистский дизайн которого дополнен серым гравием, пересекаем заброшенные рисовые поля и въезжаем в рощу пометий, блестящие стволы которых призрачно мерцают в приглушенном свете.
— Ну, теперь уже недалеко. Смотри в оба.