Окно Аракнида
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Торин. — Профессор ушел. Я думаю, мы должны считать его пропавшим без вести, возможно, погибшим при исполнении служебных обязанностей. И я не вижу, что мы можем с этим поделать. Он бросил вопросительный взгляд на Джонса. — Пом-Пом, я не думаю, что ты захочешь пойти туда и поискать его?
— Нет, я не пойду.
— Тогда, я думаю, все, что мы можем сделать, это уведомить межзвездную полицию, университет и всех ближайших родственников, и узнать, есть ли у них какие-нибудь рекомендации. Тем временем, я предлагаю позвать другие команды и посмотреть, сколько из этих материалов мы сможем вытащить отсюда.
* * *
17. Памятник
Дней через десять, когда они укладывали последние книги в комнате с балконом, Корет окликнула их с деревянных лесов, которые они поставили перед балконом. — Там что-то происходит!
Прибежал Торин. — Там уже три или четыре дня не было никакого движения. Что это?
— Что-то падает на улицах. Не дождь. Град...?
— Это пепел и мелкие куски вулканической лавы, — неуверенно сказал Джонс. Где-то поблизости извергается вулкан.
— Ты хочешь сказать, уже прорвался, — сказал Торин. — Помни, мы смотрим на то, что случилось три тысячи лет назад.
— Ух, ты! Посмотрите на это...
— Вулканические бомбы, — сказал Джонс. — Шарики расплавленной пемзы размером с твою голову.
— А эти вспышки света! — воскликнула Корет. — Что происходит?
— Это молния — из вулкана, — сказал Джонс.
— Так вот что их прикончило, — сказал Торин. — Вулкан.
Они потрясенно смотрели друг на друга.
— Профессор...? — прошептала Корет.
— Он умирает героем, — сказал Джонс.
— Умер, — сказал Торин. — Там, за тысячу лет до нашей эры.
Комната начала вибрировать.
— Мне кажется, у нас расплавленный поток, — сказал Джонс. — Он заполняет улицы.
— Как высоко он может подняться? — спросил Торин.
— Даже не знаю. Везувий покрыл Геркуланум на глубину более десяти метров. Но потоки лавы глубиной в несколько миль не редкость.
— Думаю, нам лучше убраться отсюда, — сказала Корет.
— Но все это произошло тридцать веков назад, — ответил Торин. — Мы в двадцать втором веке. Это не может нас коснуться.
— Все равно, я думаю, нам лучше уйти. Окно может не выдержать.
В комнате раздался грохот.
Джонс указал на балкон. Его голос дрожал. — Раскаленная добела лава! И она уже заполнила всю улицу. Он уронил свои книги на пол и начал подниматься по лестнице.
Все остальные посмотрели на Торина. — Мы можем вернуться завтра, — сказала Корет. — Если будет к чему возвращаться.
— Да. Все хватайте всё, что сможете унести. Пойдем. Сначала женщины. Он поднял книги, которые уронил Джонс, и встал в хвосте группы.
Выйдя на улицу, они бросили свою ношу на расстеленный на земле брезент и обернулись, прислушиваясь.
Торин подошел к Корет. — Вот, почему до сих пор здесь не было обнаружено никаких следов Аракнии. Лава, должно быть, полностью покрыла город.
Корет приложила палец к губам. — Послушайте!
Они посмотрели на вход в шахту. Послышался звук, похожий на едва слышный гул. А потом он становился все громче, и превратился в непрерывный, приглушенный гром. Из устья туннеля вылетело облако пыли.
Беспокойно оглядываясь через каждые два шага, группа стала спускаться вниз по склону.
А потом грохот стих.
— Мне кажется, окно рухнуло, — сказал Торин. Он вопросительно посмотрел на Джонса.
Тот пожал плечами. — Скорее всего. Возможно, сочетание давления в несколько тысяч фунтов и сильного жара было для него слишком сильным.
— Но почему лава остановилась?
— Наверное, она заполнила всю комнату, пробежала по коридору метров сто или около того, а потом остыла настолько, что образовалась пробка.
— Окно исчезло?
— Исчезло, — сказал Джонс.
— Значит, это все, что у нас когда-либо будет... — Торин махнул рукой в сторону книг и коробок. — Даже если так, хватит на диссертации для всех нас.
Джонс отвернулся. — Не ждите, что я это сделаю.
— Но ты единственный аспирант в группе.
— Мне все равно. И в любом случае, я выхожу из аспирантуры. В этом деле человек может пострадать. Я перехожу на классические языки.
— Ладно, Пом-Пом. Кто-нибудь еще? Здесь много всякой всячины. Мы действительно должны что-то с этим сделать. Мы в долгу перед профессором. Все покачали головами. — Я занимаюсь сценографией, — сказал один. — Я осваиваю физическое редактирование, — добавил другой. — Я просто сделал это для легкого получения зачета. — Этой осенью я буду перегружен английской литературой, — сказал третий.
Торин поднял руки в беспомощном жесте. — Ладно, ладно. Из всей этой компании я наименее квалифицированный. Но кто-то должен это сделать. Мы не можем позволить профессору уйти просто так. Так что я сделаю это, даже если мне придется переключить свою специальность с приборостроения.
— Я могу помочь, — сказала Корет.
— Да, — сказал Торин.
— Я имею в виду, что действительно могу. Я могу читать на Аракнидском языке. Я получила эти знания от существа Номер Десять. Мы с тобой можем полностью восстановить жизнь в Аракнии. Книги рассказывают об их технологии. Об их космических двигателях. Это не ядерная система, это антигравитационная система.
— Хорошо, что ты это знаешь. Кто-нибудь хочет присоединиться к нам? — спросил он. — Здесь есть научные специальности? Физики? Химики? Инженеры? Приборостроители? Кто-нибудь ради славы, богатства и, возможно, A+?
Тишина.
— Это все ваше, — сказал Джонс. — И вы, конечно, заслужили это.
— Да будет так. Ну и последнее. Здесь есть специальности по искусству? Неохотно поднялась одинокая рука.
— Мы хотим поставить памятник профессору, — сказал Торин. — Посмотрите, сможете ли вы создать дизайн, возможно, с парой Аракнидов рядом с ним.