Окно Иуды
Шрифт:
Послышалось неловкое покашливание. Ансуэлл сидел, уставясь на лежащие на коленях руки. Мистер Хантли Лотон продолжал допрос Амелии Джордан.
— Вы помните какие-нибудь конкретные замечания мистера Хьюма насчет помолвки?
— Да. Он говорил, что очень доволен и не мог желать ничего лучшего. «А вы что-нибудь знаете о мистере Ансуэлле?» — спросила я. «Да, он прекрасный молодой человек — я знал его мать, она была очень основательная женщина». Что-то в этом роде.
— Иными словами, он рассматривал брак как решенное дело?
— Ну, мы так думали.
— Мы?
— Доктор
— Скажите, мисс Джордан, между 31 декабря и 4 января вы заметили какую-нибудь перемену в поведении мистера Хьюма?
— Да.
— Когда впервые вы заметили ее?
— В субботу утром — в день его смерти.
— Пожалуйста, объясните, что именно вы заметили.
Гипнотические манеры мистера Лотона подействовали успокаивающе. Мисс Джордан стала говорить тихо, но отчетливо. Сначала она не знала, куда девать руки, но в конце концов решительно стиснула ими перила. Когда она говорила о письме, которое помогала писать, то с трудом сдерживала слезы.
— Вот как все произошло, — начала мисс Джордан. — В пятницу было решено, что доктор Спенсер Хьюм и я поедем на автомобиле в Суссекс поздравить Мэри и провести уик-энд с ее друзьями. Но мы не могли выехать раньше субботнего вечера, так как доктор Хьюм состоит в штате больницы Сент-Прейд и должен был работать допоздна. В пятницу вечером Мэри позвонила отцу из Суссекса, и я сообщила ей об этом…
— А мистер Эйвори Хьюм собирался ехать с вами? — спросил обвинитель.
— Нет, он не мог. У него были какие-то дела в субботу — кажется, отчеты пресвитерианской церкви. Но он просил передать от него поздравления, а мы собирались привезти Мэри с собой.
— Понятно. А в субботу утром, мисс Джордан?
— В субботу утром, когда мы завтракали, пришло письмо от Мэри — я узнала ее почерк и удивилась, что она написала отцу, хотя вчера вечером говорила с ним по телефону.
— Что стало с этим письмом?
— Не знаю. Потом мы искали его, но нигде не могли найти.
— А что делал или говорил мистер Хьюм?
— Прочитав письмо, он быстро встал, спрятал его в карман и отошел к окну. Я спросила: «Что-то не так?» А он ответил: «Жених Мэри решил приехать сегодня в Лондон и хочет повидать нас». — «Значит, мы не поедем в Суссекс?» — сказала я, имея в виду, что мы должны принять мистера Ансуэлла и пригласить его к обеду. Он отвернулся от окна и заявил: «Пожалуйста, делайте то, что вам говорят, вы поедете туда, как планировали».
— Каким тоном он это произнес?
— Очень холодным и резким, а это опасный признак.
— Что произошло потом?
— Ну, я спросила: «Но ведь вы пригласите его к обеду?» Секунду он смотрел на меня, а потом ответил: «Мы не будем приглашать его ни к обеду, ни куда-либо еще» — и вышел из комнаты.
Человек на скамье подсудимых на миг поднял взгляд.
— Насколько я понимаю, мисс Джордан, в субботу около половины второго вы проходили мимо двери гостиной в холле?
— Да.
— И вы слышали, как мистер Хьюм говорил по телефону в гостиной?
— Да.
— Вы заглянули в комнату?
— Да. Мистер Хьюм сидел за столом между окнами, где стоял телефон, спиной
— Пожалуйста, повторите как можно точнее его слова, которые вы слышали.
Свидетельница спокойно кивнула:
— Он сказал: «Учитывая то, что я слышал, мистер Ансуэлл…»
— Вы можете поклясться, что он сказал: «Учитывая то, что я слышал…»?
— Да.
— Пожалуйста, продолжайте.
— «Учитывая то, что я слышал, полагаю, нам лучше уладить дела, касающиеся моей дочери».
Судья устремил маленькие глазки на обвинителя и заговорил в той же неторопливой манере:
— Мистер Лотон, вы намерены заявить, что на другом конце провода говорил обвиняемый?
— С вашего позволения, милорд, мы предъявим свидетеля, который слышал обоих участников разговора по параллельному аппарату в конце холла. Думаю, он сможет сообщить, был ли это голос обвиняемого.
На левой стороне передней скамьи послышался громкий кашель, звучащий злобно и агрессивно. Г. М. поднялся, опершись кулаками на стол. По какой-то причине косичка его парика задралась вверх, как поросячий хвостик. Его голос был первым no-настоящему человеческим звуком, который мы слышали здесь.
— Милорд, если это сэкономит суду время, мы готовы признать, что с покойным говорил обвиняемый. Фактически мы собираемся на этом настаивать.
После кивка судьи и удивленного шороха в зале он снова сел.
— Можете продолжать, мистер Лотон, — сказал судья.
Обвинитель повернулся к свидетельнице:
— Что еще говорил покойный?
— Он сказал после паузы, во время которой, очевидно, говорил собеседник: «Да, я это одобряю, но сейчас не время это обсуждать. Не могли бы вы прийти ко мне домой? Шесть вечера вас устроит?»
— Каким тоном он это произнес?
— Резким и официальным.
— И что случилось потом?
— Мистер Хьюм положил трубку, посмотрел на телефон и сказал: «Мой дорогой Ансуэлл, я заставлю вас замолчать, черт бы вас побрал».
— И как же он произнес эти слова?
— Тем же тоном, но с большим удовлетворением.
— По-вашему, он выражал свои мысли вслух?
— Да.
Как и большинство свидетелей, рассказывающих о происшедшем или цитирующих кого-то, мисс Джордан держалась строго. Казалось, она чувствовала, что каждое ее слово может быть использовано против нее. Под тенью козырька черной шляпки ее благообразное увядшее лицо стало жестким. Но голос сохранял мягкий тембр, при котором слова «черт бы вас побрал» прозвучали неуместно.
— Что вы сделали после того, как услышали это?
— Быстро отошла. — Поколебавшись, женщина добавила: — Я была так шокирована этой внезапной переменой и тем, как он говорил о мистере Ансуэлле, что не знала, что и думать, и не хотела, чтобы он видел меня.
— Благодарю вас… «Учитывая то, что я слышал…» — задумчиво, но четко повторил Лотон. — У вас создалось впечатление, что мистер Хьюм услышал что-то неблагоприятное об обвиняемом, и это вынудило его изменить к нему отношение?
— Мистер Лотон, я не могу этого позволить, — вмешался судья. — Сэр Уолтер уже заявил, что Корона не в состоянии объяснить причину столь внезапной перемены. Будьте любезны воздержаться от подсказок.