Окно напротив

Сокол Лена

Ему трудно было объяснить это желание даже самому себе. Казалось бы, обыкновенный интерес, но за ним явно таилось что-то большее. После развода Павел связывался с разными женщинами. Не из-за того, что искал любовь или что-то такое. Он просто-напросто пытался найти хотя бы немного того, чего у него не было.

Он не отказывался от красивой женщины, если той хотелось попасть к нему в кровать. И не обманывал ее глупыми обещаниями. Тем более что женщин, которым не нужны были отношения, а хотелось просто отдохнуть телом и ощутить себя ненадолго желанной – было хоть отбавляй.

А самому Камышеву иногда,

поздно ночью, когда он оставался один и курил, забывая про удушливый дым, прямо на кухне, хотелось вдруг оказаться не одному. Нестерпимо хотелось ощутить кого-то рядом, проговорить долго, до самого утра, о разных глупостях, и, прижавшись к чьему-то родному теплу, уснуть почти на рассвете.

Потому что одиночество поселилось внутри настолько давно, что ему самому страшно признаться себе в этом.

А тут эта девушка. Появилась вдруг из ниоткуда. Такая светлая и такая сильная, что ему почему-то захотелось попробовать узнать ее ближе. И даже не тащить в постель, несмотря на желание. Просто общаться, просто смотреть на нее и что-то говорить.

Хотя... ему все же отчасти было страшно. И, в первую очередь, из-за того, что он не хотел еще раз ошибиться.

И не только из-за себя любимого, а просто ради вот этой вот чудной молоденькой женщины, которая вряд ли может оказаться в чем-то плохой. Поэтому ему теперь стоило бы подумать и понять - как же быть дальше? И какой шаг необходимо сделать первым.

Он встал сбоку от окна и расстегнул куртку. Пальцы сами выудили пачку сигарет из внутреннего кармана. На улице начинало смеркаться, поэтому, чтобы не быть замеченным, он развернулся и, щелкнув зажигалкой, прикурил. В окне напротив по-прежнему было спокойно.

Неужели, она еще не дошла? Может, заглянула к соседке? Или вошла до его прихода и уже скрылась в ванной? Камышев начинал всерьез беспокоиться.

Окунаясь в табачный дым, он вновь возвращался к своим мыслям.

На данном этапе даже безобидная болтовня с Марьяной вызывала в нем бурю эмоций. В последний раз Павел чувствовал подобное в юности, когда еще был глупым и доверчивым мальчишкой. Тогда он еще не успел растерять романтического пыла, и не был скуп на красивые слова. Теперь же, находясь рядом с ней, мужчина постоянно ругал себя за каждую произнесенную глупость и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме стука собственного сердца.

Что самое страшное было в отношениях с женщинами, которые его задевали? Взять за руку в самый первый раз. Ведь если ты обычный человек, ты всегда опасаешься, что женщина попросит отпустить ее.

С Марьяной же он чувствовал себя едва ли не букашкой под объективом микроскопа. Так он боялся каждого ее взгляда, словно проникающего насквозь, прямо под кожу. И это очень мешало ему теперь чувствовать себя взрослым, самодостаточным мужчиной, находящимся в полной гармонии с собой и своими демонами.

«Черт, - выругался он про себя, заметив, что пепел падает прямо на пол. – Где же долбаная пепельница?»

Зимой темнело рано, поэтому Камышев не сразу отыскал глазами в полумраке хрустальный квадратик с выемками для сигарет. Стряхнул пепел, чувствуя, что сердце его не успокаивается, а наоборот, стучит как-то гулко и не по-доброму. Его внезапно остро обеспокоило длительное отсутствие света в окне напротив и то, куда могла запропаститься хозяйка квартиры.

Странным было еще то обстоятельство, что убитые

кем-то девушки, пропадали именно после встречи с ним. Как это было связано? Он пока не знал. Но, поглядывая в темный прямоугольник окна напротив тревожился все сильнее. Курил одну за другой, ждал и решал, что лучше предпринять в данной ситуации. Пока вдруг через какое-то время не заметил движение.

Сначала свет из подъезда растекся по полу в прихожей, потом включился свет, и на пороге появился уже знакомый ему силуэт весьма неприятного в общении следователя по фамилии Донских.

«А будь, что будет», - решил Камышев, застегивая куртку, затем выбежал из квартиры и понесся по ступенькам вниз.

Он должен там быть сейчас.

Это было все, что он точно знал на данный момент.

Для начала Сергей позвонил Марьяне. Прямо по дороге к ее дому. Не мог же он завалиться к ней в квартиру без предупреждения? На звонок она почему-то не ответила. Тогда он засомневался, может, что-то перепутал, и она сегодня на смене. И даже тогда плохие мысли сразу не закрались в его голову: похоже, следователь Донских начинал терять чутье.

Он опять почти не спал прошлой ночью. До трех часов задержался, работая над делом. Потом приехал домой, много курил и долго не мог сомкнуть глаз. Больше всего его беспокоил вопрос, ошибся ли он тогда, много лет назад, когда подал документы на развод? Да, он сильно сомневался, достоин ли этой женщины, сможет ли сделать счастливой, пытаясь контролировать каждый шаг и подчиняя ее себе. Или, возможно, ее где-то ждет другая судьба. Да и его тоже.

Но чувство оказалось настолько сильным, что не отпускало до сих пор. Можно было бы попробовать возобновить отношения и посмотреть, что из этого выйдет. Вдруг они сами себе придумали это большое светлое чувство? А на самом деле ничего и нет, кроме ярких юношеских воспоминаний. Но Марьяна была не той, на ком можно вот так ставить эксперименты. Она всегда заслуживала чего-то большего и лучшего.

Быть с ней – и только с ней. Быть полностью – или не быть вовсе. Отдавать всего себя – или лучше даже не смотреть в ее сторону.

Он лежал в своей смятой холостяцкой постели, на несвежих простынях, скатанных в гармошку, и напряженно думал. В руке его было то самое обручальное колечко, которое он не снимал еще несколько лет после развода: золотое, тоненькое и аккуратное в своей простоте. Оно было символом его предательства и трусости, его глупости и безответственности. Было символом счастья и самых радостных дней в жизни. Было самым главным напоминанием (после татуировки, которую он так и не решился свести) о его Мари. Самой умной, доброй и нежной девушке на свете.

Колечко поблескивало в лунном свете, заставляя его задумываться о необходимости предпринять что-то решительное. Совершить какой-то поступок, достойный мужчины. Например, положить всю свою жизнь к ее ногам. Если ему так нужно… быть с ней. А вот в этом как раз он не был до конца уверен, хоть и чувствовал, что времени остается все меньше. Почему? Не знал сам. Просто его не покидало это странное ощущение.

Утром он положил кольцо в карман, выпил чашку густого крепкого кофе и поехал на службу. Решая важные дела, анализируя полученные сведения и сосредоточенно думая о способах поймать опасного преступника, Сергей то и дело возвращался мыслями к незатейливому украшению. Наконец, отправившись ближе к вечеру домой к Марьяне, он решил, что наденет его, если поймет, что не может больше жить без этой женщины.