Окно напротив

Сокол Лена

Донских долго сомневался, стоит ли покупать цветы. Вдруг он отпугнет ее своим напором? Или заставит думать, что пришел с серьезными намерениями? А разве не с такими намерениями он к ней явится? Нет.

Да.

Нет.

Сергей злился сам на себя, а срывался на подчиненных. Вот и сейчас, разговаривая с Максом по телефону, назвал его тупоголовым ослом, не способным хотя бы пошевелить мозгами.

– Стой, - произнес

он хрипло, обнаружив, что дверь в квартиру Марьяны почему-то не заперта.

Букет из пятнадцати красных роз упал на холодный бетонный пол к его ногам. Ему показалось, что это он сам сейчас упал, разбиваясь на части. Но его тело было целым, оно вдруг превратилось в статую.

– Я стою, - устало заныл в трубку Лисовский, - только вот не знаю, надолго ли меня еще хватит. Может, отпустишь домой отоспаться? Моими носками на все отделение уже воняет. И вообще…

– Заткнись, Макс. – Донских распахнул дверь и включил свет.

– Что случилось? – Голос Лисовского стал серьезнее: оперативник привык с ходу улавливать тревожные нотки в речах следователя.

Но Сергей не отвечал. Он быстрыми шагами обошел квартиру, заглянул в уборную, в ванную и на кухню, уже и без этого зная, что случилось что-то страшное.

– Мари! – крикнул он, выбежал в подъезд и повторил, не надеясь на ответ. – Мари!!! Ее нет…

– Я еду, - взволнованно бросил Макс и отключился.

Донских дрожащими руками набрал номер Марьяны. Телефон зазвонил где-то возле двери. Он присел и вытащил его из сумки. Скинул, просмотрел исходящие и входящие звонки, набрал абонента под именем «Мурзя».

– Да-а, - весело ответила Машка.

– Мурзя, это я, - тяжело дыша, произнес Сергей.

– Ты?! – Ему показалось, что она усмехнулась. – Меня уже сто лет никто так не называет. Только Марьяна и ее бывший муж с вывихнутым набок мозгом.

– Маш…

– Что?
– Презрительно хмыкнула Мурзеева. – Если ты звонишь с ее телефона, значит, она опять с тобой связалась. Только я – не она. Могу сказать все, что думаю. Только в ее жизни появляется хороший мужик, как снова всплываешь ты.

– Маш…

– Лучше скажи прямо, что тебе надо?

– Маша! – рявкнул он, дрожащими руками высыпая содержимое сумки на пол в коридоре.

– Что? – уже спокойнее спросила она.

– Марьяна сегодня работает?

– Нет. А что случилось? – Мурзя прокашлялась.
– Эй, Серега, что случилось, не молчи?!

– Она куда-нибудь собиралась?

– Да-а, просто прогуляться

по магазинам. Мы долго не разговаривали, я ведь была занята…

– Будь на связи! – Донских бросил трубку, вывернул пакет и принялся разбирать выпавшие оттуда вещи.

Липкая волна страха накрывала его с головой. Перед его глазами лежала уже знакомая книга с мерзкой обложкой. Он вдруг почувствовал себя беспомощным и виноватым. Пальцы, белея, с силой вцепились в переплет.

Сергей открыл книгу и прочел надпись на развороте: « Женщине, внезапной раскрасившей мой мир своим теплом и красотой». Ниже подпись с уже знакомыми инициалами.

Кровь застыла в его жилах.

Вдруг сзади раздались торопливые шаги, и это звук эхом разнесся по лестничной клетке, резонируя с его телом. Донских, встал, обернулся и увидел на пороге запыхающегося Камышева. Рука сама машинально потянулась к оружию и застыла на кобуре. Сергей дернулся, облизнул пересохшие губы и медленно выдохнул. Пульс звучал подобно грому, отдаваясь в его ушах.

Павел застыл в дверном проеме, не сводя глаз со следователя. Он поднял руки, показывая, что безоружен и не опасен.

– Вот так встреча, - недоверчиво прищуриваясь, произнес Донских. – Проходи.

И указал ему взглядом на стул.

Камышев вошел, опасливо оглядываясь по сторонам, и сел. Ему не в первый раз приходилось чувствовать опасную близость оружия, поэтому он старался не дергаться. Следователь явно был напряжен и не на шутку обеспокоен. Он понял это по его бровям, настороженно сдвинутым к переносице и по тяжелому пристальному взгляду, сканирующему его насквозь.

– Что происходит? – спросил Павел, устраивая руки на коленях так, чтобы Сергей мог их видеть.

– Это тебя надо спросить, - наконец, убрав руку с кобуры, рявкнул Донских.

– Мы с вами что, уже успели перейти на «ты»? – Камышев уставился на разбросанные в прихожей на тумбочке вещи Марьяны. Поверх целой горы различных чисто женских штучек, вроде помады, пудры и расчески, лежала его книга, открытая на развороте.

– Зачем ты пришел сюда?

– А где Марьяна?

– Я это и хотел у тебя спросить. – Сергей подошел ближе и тяжело вздохнул. – Когда ты виделся с ней?

Его взгляд упал на книгу, подписанную Павлом. И ревность пожаром стала разрастаться в груди следователя, угрожая вылиться в неконтролируемый выплеск агрессии.

– С Марьяной? – Бородач задумался.
– Полчаса назад.

– Куда ты ее дел?

– Я? – Камышев прикусил губу. – С какой стати вы позволяете себе так со мной разговаривать?