Окно с видом на площадь

Уитни Филлис

Его лицо покрылось смертельной бледностью, а щека подергивалась в нервном тике. Он сжал кулаки, и я испугалась, что он сделает что-нибудь ужасное, ударит ее. Но затем его пальцы медленно разжались, и он не тронул ее, хотя она продолжала поток диких обвинений:

— У мальчика был пистолет, да! Но выстрел был сделан из вашего пистолета, а не из того, что был у него в руках. Вы что, забыли, как я помогла вам избавиться от лишнего пистолета так, чтобы его никто не нашел? Я помогла вам!.. Потому что была глупа и любила вас, несмотря ни на что.

Лесли хотела вскочить, но Брэндан схватил ее за плечи, удерживая на софе так крепко, что, может быть, даже причинил ей боль.

Теперь он, конечно, будет отрицать ее слова. Он рассмеется в ответ на эту злобную клевету, которая не может иметь под собой реальной основы. В мыслях, не произнося ни слова, я умоляла его так поступить.

Но он ничего не сказал. Он продолжал удерживать ее так же крепко, и наконец ее голова запрокинулась назад, и она посмотрела на него глазами, в которых уже появились признаки того, что она начинает понимать происходящее. Казалось, она поняла, что была на волосок от гибели, и, поняв, обмякла у него в руках. Он позволил ей откинуться на софу и отошел от нее на несколько шагов. Мне очень хотелось оказаться где угодно, но только не в этой комнате. Я увидела и услышала столько, что вряд ли смогу жить дальше спокойно, если Брэндан не опровергнет ее слова. И все же он ничего не сказал.

Лесли, считая, что избавилась от непосредственной угрозы, села и снова принялась пронзительно выкрикивать ужасные слова:

— Вы думаете, что сможете заставить меня замолчать? Вы думаете, я позволю вам сбежать к одной из ваших любовниц? Никогда! Вы останетесь со мной и будете страдать так же, как вы заставили страдать меня. И если только вы сделаете шаг в сторону, я расскажу правду всем — так, как почти сделала это сегодня!

Рука Брэндана взметнулась, и звук пощечины звонко разнесся по комнате. Лесли сжалась в комочек на подушках софы и наконец-то замолчала. Брэндан стоял и смотрел на нее сверху вниз, и если до этого его душил гнев, то сейчас он был полон ледяного презрения.

— Отвезите ее домой, — приказал он мне. — Я не отвечаю за себя, если она будет продолжать в том же духе.

Он открыл дверь и прошел мимо, ни в чем не убеждая меня и ничего не отрицая. Я заперла дверь за ним, повернув ключ в замке, чувствуя, что моя душа рвется на части. Мне хотелось бросить Лесли там, где она была, и не видеть ее. Мне хотелось бежать вслед за Брэнданом и умолять его опровергнуть слова его жены. Было у меня еще и самое простое желание: добиться силой, чтобы эта женщина сама отреклась от своих слов. Я поняла, до какой степени я потрясена, если во мне возникло непроизвольное желание кого-то оскорбить или обидеть физически. И это поразило и успокоило меня. Мгновение я постояла, прислонившись спиной к двери, ожидая, когда установится дыхание, чтобы начать действовать. Я могла сделать, конечно, только одно.

Взгляд, брошенный вокруг, показал мне, что из комнаты есть еще один выход в служебные помещения с лестницей, ведущей вниз, к погребу. Если бы я могла поднять Лесли, мы могли бы спуститься по ней. Здесь никто нас не остановит, чтобы задавать вопросы или выражать сочувствие. В этом состояла моя единственная цель. Я должна была ее добиться, несмотря на состояние ужасного шока.

Я подошла к софе, взяла Лесли за руку и потянула, не слишком нежно пытаясь поднять ее на ноги. К моему величайшему удивлению, она не сопротивлялась, напоминая скорее тряпичную куклу, чем живую женщину. У меня не осталось доброты к ней, и звук моего голоса даже мне показался слишком резким.

— Пойдемте, — сказала я ей. — Вы больны, и вас нужно отправить домой сейчас же.

Она пошла со мной безучастно, словно не зная, кто я. На ступеньках, когда мы спускались вниз, она споткнулась и упала бы, если бы

я не поддержала ее. При прикосновении к ней у меня по коже побежали мурашки. Нельзя было придумать обязанности, более противной мне, чем помогать Лесли Рейд. Но, сжимаясь внутренне от физического контакта с ней, я все еще слышала слова, которые она произнесла, и в уме независимо от своей воли начала их анализировать.

Была ли хоть какая-нибудь правда в том, что она говорила? Если была, то что я такое, чтобы мне шарахаться от Лесли Рейд? Я, влюбленная в человека, который мог совершить убийство и взвалить все на плечи ребенка?

«Нет! — подумала я. — Нет, никогда! Только не Брэндан».

Мы спустились вниз, я быстро нашла в глубине дверь, и через мгновение мы оказались на тротуаре. Поскольку в зале наверху гуляли сквозняки, мы обе не снимали верхней одежды и поэтому были одеты. Я не сделала попытки разыскать экипаж Рейдов, а просто наняла первый подвернувшийся кеб и загрузила в него свою попутчицу в виде бесформенной поклажи. Мы сидели рядом в полутемном, пахнущем кожей экипаже и молчали. Тяжесть от испытанного потрясения все еще подавляла меня, и я боялась своих предательских мыслей, которые не позволяли мне теперь безоговорочно верить Брэндану, как мне хотелось бы.

Кеб трясся по неровной мостовой, и Лесли стала приходить в себя. Она выпрямилась на сиденье, приколола шляпку с перьями покрепче с помощью длинной острой шляпной булавки и заправила выбившиеся из-под шляпки пряди рыжих волос. Когда Брэндан дал ей пощечину, ее дыхание стало почти незаметным, но теперь оно вдруг участилось, и она, казалось, впервые осознала, что я нахожусь рядом с ней.

— Как странно, что именно вы помогли мне, — пробормотала она. — Вы никогда не думали о том, что какие-то странные обстоятельства постоянно сводят нас вместе — вас и меня? Если бы вы мне доверяли, я могла бы вам помочь, я могла бы избавить вас от неприятностей, в которые вы попали.

— Я не попадала ни в какие неприятности, — ответила я, не желая, чтобы она разыгрывала свое притворное благородство по отношению ко мне.

Она продолжала тихим, похожим на шепот голосом. Я невольно вспомнила, как она стояла у окна своей комнаты и наблюдала наш отъезд в тот день, когда мы с Брэнданом и детьми отправлялись на спектакль. Она показалась мне тогда похожей на призрак этого дома. Как я ошибалась тогда!..

— Вы попали в очень неприятное положение, мисс Кинкейд, — настаивал тихий голос. — Вы попали в такое же неприятное положение, в котором находилась и я с того самого момента, когда впервые увидела его. Вы влюблены в него, а любая женщина, которая влюбляется в него, обречена на страдания.

Я проигнорировала ее слова обо мне и спросила:

— Как же это могло быть с того самого момента, когда вы впервые увидели его? Ведь вы собирались выйти замуж за Дуайта.

Она кивнула, и перья на ее шляпке мягко качнулись в такт движению головы.

— Да. Я и вышла замуж за Дуайта. Он любил меня и любил бы всегда. И потом мой отец разорился, и все обрушилось на мою голову. Но я никогда не переставала тосковать о Брэндане. Когда умер Дуайт, и мне не на кого было надеяться, какой у меня был выбор? Даже если я стала соучастницей преступления. И что еще он мог сделать, как не жениться на мне и не заставить меня таким образом замолчать? Поверьте мне, мисс Кинкейд, он сам хотел купить этим свою безопасность. Если бы не это, он никогда бы не оставался столь долго привязанным к одной женщине. Добившись того, чего он домогается, он остывает, и наступает конец его привязанности. Возможно, для женщины конец всему. Вы не думаете, что такое может произойти и с вами?