Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Вместо фамилии – псевдоним, изменилось и название. Темно-красные, словно пропитанные кровью, буквы: «Обретенный ад». Чуть ниже: «СССР в тридцатые...»
Чужое название показалось безвкусным и претенциозным. Наверняка постарались издать поэффектнее, дабы привлечь внимание! И зря, он ведь не писал агитку. Правильнее всего было назвать: «Внутренняя политика СССР в первой половине 30-х годов». Конечно, такое наукообразие кажется слишком пресным...
Главы... Первая, о коллективизации, написанная по материалам Флавия. Друг Терапевта сумел достать уникальную статистику. Одно дело – эмоции, совсем другое – таблицы, сводные данные по областям, ориентировочные цифры по Союзу...
Глава о голоде 33-го... Украина, Северный Кавказ, Казахстан. Тут помогли какие-то неведомые знакомые Терапевта. Юрий вначале не верил тому, что приходилось читать, но бумаги, подлинные, с грифами «Секретно», не вызывали никаких сомнений. Как не сошли с ума те, кто это подсчитывал? В Украине – каждый пятый, в Казахстане – каждый третий...
Следующую главу он написал первой и очень гордился, поскольку материал добыл лично. Помог старый знакомый отца, служивший при большевиках в наркомате водного транспорта. Так родился очерк о Беломорканале, а вместе с ним и замысел книги. И вновь никаких эмоций – только факты, доказательства, цифры. И жуткий вывод: экономически Беломорканал не рентабелен. Они бесполезен даже для обороны! Тогда зачем? Орловский не стал писать об этом. Пусть думают...
А дальше о депортации корейцев, о высылке «бывших» из Ленинграда, короткая глава о лагерях (слишком мало данных, даже Марк не смог помочь). Вероятно, об «истребительно-трудовых» придется писать кому-то другому. Зато хватало данных о положении ссыльных, материалы достал сам Терапевт...
Юрий быстро перелистывал страницы. Главу о процессе Зиновьева и Каменева они решили вначале издать отдельной статьей. И вот теперь она на месте, в книге, предпоследняя. И наконец, самая свежая, написанная совсем недавно. Тут уж сотворил чудо Флавий, добыв засекреченные данные последней переписи населения. Двадцать лет советской власти: читайте, думайте, сравнивайте...
Ни заключения, ни общих выводов, ни резюме. К чему? Имеющий глаза, да увидит...
Несколько лет жизни лежали перед ним, аккуратно переплетенные в твердую обложку. Вероятно, последних лет жизни Юрия Орловского. О подобном исходе они говорили с Терапевтом еще в самом начале. Его друг считал, что рисковать все же не стоит. «Но они, там, за проволокой, должны знать!» – горячился Орловский. «Кому надо – давно знают», – губы Терапевта кривились грустной улыбкой. «Тогда... тогда они не смогут больше скрывать!» – «Смогут, Юрий, смогут...» Он закрыл книгу, подержал ее еще миг в руке и отдал обратно. Выходит, Терапевт не зря назвал его Орфеем! Он все же спустился в ад...
– Удивлены? – из темноты послышался смешок. – У вас была превосходная конспирация, но мы сумели найти автора за неделю. Сами виноваты, Юрий Петрович! Вы не особо скрывали свой стиль. И когда работали над книгой – и когда писали заметки о дхарской истории...
Юрий кивнул, соглашаясь. Конечно, стоило быть осторожнее. Дорвался до бумаги, обрадовался...
– Я с удовольствием прочитал ваш опус о дхарах, а через два дня в руки попало это издание. И знаете, мне сразу показалось, что ваши заметки – еще одна глава, которую вы почему-то не поместили в книгу...
Это была правда. Орловский хотел написать о дхарах, но Терапевт был резко против. Найти Юрия в этом случае было слишком легко.
– Вначале не поверил – отдал экспертам. Выводы вполне однозначны. Что ж, рад приветствовать автора. Книга явно удалась!
В голосе не было ни сарказма, ни злорадства, словно Иванов искренне поздравлял с творческой удачей.
– Конечно, мы скупили почти весь тираж, возможность перевода на французский и английский блокирована. Но в общем, своего вы добились – шум будет крупный. Радуйтесь!..
Юрий еле заметно пожал плечами. Разве он писал для того, чтобы порадоваться успеху? Вначале он и сам не хотел браться за такое, было слишком страшно. Ужасно работать с такими материалами, ведь это не выдумка очередного выжившего из ума Кампанеллы, это правда, подлинная история страны, когда-то бывшей его Родиной. Но он решился. Слишком глухим было молчание всего мира, слишком громкими – славословия купленных или одураченных от Барбюса до Шоу и Фейхтвангера. «Мой голос тих», – процитировал как-то Терапевт, кажется, из раннего Надсона. Его, Юрия, голос был негромок, но может, все-таки услышат, поймут...
– Итак, новая цена, Юрий Петрович... Если вы согласитесь на сотрудничество, я сделаю вид, что эксперты ошиблись. Даже если я узнаю кого-нибудь из тех, кто вам помогал, то лишь шепну ему на ушко, чтоб он больше подобным не занимался. Это – если вы согласны...
Дальнейшее Юрий уже знал. Теперь, когда эти гады вышли на автора, найти остальных будет не так трудно.
– Вы уже, вероятно, догадались. Мы вас спросим – и вы назовете не только «мэви-идхэ», но и всех ваших сообщников. Молчать вы не будете, поверьте! Это не угроза – это реальность. Все вы будете расстреляны, как упорные и убежденные враги советской власти. Все – включая вашу знакомую. Все! Больше говорить не о чем. Я вас слушаю, Юрий Петрович...
Орловский заставил себя на мгновение забыть обо всем – даже о Нике. Сейчас важным было одно, единственное – время. Ему нужно хоть немного времени. Полдня, час, десять минут!..
– Я... мне плохо... – Юрий поморщился и постарался застонать как можно естественнее. – Голова кружится... Что вы мне кололи? Мне нужно... на воздух...
– Сочувствую, Юрий Петрович, – голос казался по-прежнему искренним, словно Иванов и вправду сожалел о случившемся. – Мы держали вас в бессознательном состоянии довольно долго, требовалось кое-что проверить и подготовить. Иначе нельзя – вы ведь теперь у нас государственная опасность № 1! Вы ведь, Юрий Петрович, можете ненароком весь Союз сжечь! Здесь, правда, мы вас заблокировали, так что за пределы камеры вам не выбраться...
Кажется, Волков тоже предлагал нечто подобное. Почему они его боятся? Не потому ли, что на его месте поступили бы именно так?
– Какой смысл мне признаваться, Агасфер? Если я расскажу, вы не отправите меня назад в камеру. Ведь я по-прежнему буду помнить заклинание!
– Откуда про Агасфера узнали? От Волкова? Ай-яй-яй!.. Нет, я не лгу. Когда вы назовете «мэви-идхэ», я вам объясню, как его забыть не потеряв памяти. Но не будем отходить от главного...
– Мне нужно подумать... День, всего один день!..