Окольцованная птица
Шрифт:
Нет, она бы выволокла его в лес и бросила волкам на съедение, фыркнул он. Такая жестокая, такая безжалостная женщина…
Хватит, оборвал он себя, поймав изумленный и озадаченный взгляд своего референта, уже готового отчитаться о результатах поисков.
— Купцов, ты плохо спал, да? В одинокой постели, это, конечно… Ладно, уже перестала! — оборвала она себя, заметив, как его брови сошлись на переносице. — Докладываю о результатах.
— Валяй.
— Обнаружены тесные родственные связи Ульяны Михайловны Кузьминой в Москве. Ее отец занимает о-очень ответственный пост в Главохоте, которой и принадлежит заказник.
— Здорово. — Он посмеялся над своим внезапно пришедшим и, слава Богу, ушедшим желанием купить все и всех!
]
— Это не все. У ее отца солидная фирма, с частным капиталом, по продаже иностранного охотничьего оружия. — Она сделала паузу, чтобы до Романа получше дошло, какова новость.
Он покрутил головой и ухмыльнулся. Светлана продолжала:
— Ульяна Кузьмина — совладелица предприятия по коммерческой охоте при заказнике, а также владелица, правда, теперь уже совладелица, прудового хозяйства при том же заказнике.
— А почему уже совладелица?
— Потому что недавно, буквально на днях, ее партнером стал Сомов Николай Степанович, директор заказника «Ужма».
— Так, понятно. Но это по факту. А по документам Сомов как директор не может быть…
— И не надо, — хитро улыбнулась Светлана. — На бумаге вместо него — жена.
— Его?
— Нет, Ульяниного отца.
— Ее мать?
— Нет, его нынешняя жена.
— Вот как?
— Ты спроси, кто она.
— А ты не тяни с ответом.
— Руководитель ансамбля духовной музыки.
— А при чем тут духовная музыка? — Роман оторопело посмотрел на своего референта. — Они что же, этих карпов будут поставлять к патриаршему столу?
— Фу, Купцов, не богохульствуй. Неужели не ясно — семейно-дружественная финансовая рокировочка.
— Однако. Но… на кой Ульяне вообще какие-то партнеры?
— Трудно сказать точно, но я, как юрист, могу предположить внезапно возникшие проблемы с финансами, которые не терпели отлагательства.
— Были. — Роман припомнил фразы, брошенные разными людьми в заказнике. Наверняка. — Так вот почему она пыталась продать ружье? Кто-то включил счетчик. А бедняжке оказалось нечем рассчитаться… Ха-ха.
— Слушай, Купцов, а если не секрет…
— Секрет.
— Но там бетоном и не пахнет, странный для тебя интерес. — Она пожала плечами. Потом задумчиво посмотрела на своего хозяина. — Если там чем и пахнет, то, может быть, углем. — Она сощурилась, словно в голове быстро-быстро завертелись мысли. — Но в таких мизерных объемах? И… нефтью. Но это вообще смешно. «Нефтяная фракция для поджига угля для барбекю», — процитировала она прайс-лист, который разыскала в том же Интернете, на сайте заказника.
— Чего-чего? Чего ты такое произносишь? Они еще и углем торгуют?
— Да, это тоже вотчина Кузьминой Ульяны Михайловны. Лохов обдирают.
— Подробней.
— У этой девушки очень хорошо, быстро и современно соображает голова. Вот и все подробности. Компьютер, а не голова. Вот ты ездишь на пикник, ты уголь сам добываешь. Разжигаешь костер или топишь печку дровами. Ждешь часами, чтобы нажечь его, чтобы он не превратился в золу. Время тратишь и слюнками истекаешь, дожидаясь куска мяса. А теперь ты можешь заказать у Ульяны Михайловны Кузьминой уголек, причем, если хочешь, не простой березовый, а из красной ольхи.
— А… что в нем такого?
— Ты невежда и невежа. Все старинные поваренные книги уверяют, что самые лучшие, ароматные шашлыки — и вообще мясо, приготовленное на открытом огне, — получается на угле из ольхи.
— Да откуда она знает?
— Я думаю, она много чего знает и умеет. У меня есть ее фотография, Роман Сергеевич. — Светлана жестом фокусника кинула ему на стол фотографию.
На Романа смотрела Ульяна. Фотография четыре на шесть. На загранпаспорт, никаких вопросов, ясно.
— Отдай мне ее.
— А дарственную надпись не хочешь? А то я могу подделать, — ехидно заметила она.
— Да нет, обойдусь, — бросил он таким тоном, что Светлана решила не дразнить его.
— Куда она едет?
— В Англию. На конгресс по вальдшнепам.
Про Англию он тоже слышал, но подумал о другом.
— Она что же…
— Ни за что не угадаешь. Ни за что! — Она явно наслаждалась неспособностью своего хозяина догадаться.
— Диссертацию пишет?
— А зачем ей ваши бумажки? У нее и так полный, как говорится, сервиз, на все случаи жизни. И столовый, и чайный, и кофейный, — выдала свою коронную шуточку Светлана.
— Завидуешь?
— А у меня тоже все есть. Даже сковородки из тефлона, и если я стану тебя жарить, то можно обойтись без масла.
— Лучше все-таки с минимальным количеством, — заметил он и почесал грудь.
— Хорошо, прислушаюсь.
— Ладно, сдаюсь, говори.
— На весенней охоте в этом сезоне она добыла окольцованного вальдшнепа. Кольцо оказалось старое, что подтверждает удивительный для этой птицы возраст. Не знаю точно, сколько именно лет, но такой, который потянул на приглашение международного общества вальдшнепятников. Они собираются то в Париже, то в Лондоне, то еще где-то. Они, между прочим, приглашают этих везунчиков за счет фирмы! Вот уж точно говорят — деньги к деньгам идут. Ульяна Кузьмина и сама могла бы раскошелиться, а не…
— Давай без совковых комментариев, ладно?
— Ладно.
— Когда она. летит?
— В сентябре.
— Хотел бы я знать, нет ли в это время торгов на аукционе «Сотбис»… — Он внимательно посмотрел на Светлану.
— Одну секунду. — Она порылась в сумке и вынула проспект. Открыла, наманикюренным пальчиком прошлась по строчкам и покачала головой: — Нет.
Роман почувствовал некоторое облегчение. Значит, Сомов за ужином просто просил ее зайти в аукционный дом. Значит, она не собирается выставлять ружье на торги. Уже хорошо. У него есть время заняться им и Ульяной.