Околотеатральные были
Шрифт:
В конце концов народ, который, как известно, долго безмолвствовал, вдруг зароптал. А тут еще пожар случился, и решено было сменить все руководство: от начальника пожарной охраны до главного режиссера. А так как главного режиссера и вовсе не было, пришла кому-то в голову идея: а не по этой ли причине и возник пожар?
Постановили: срочно коллегию упразднить.
Так появился новый главный режиссер. Молодой, энергичный, окончивший актерский факультет. Правда, актер из него не вышел. Но он хорошо работал в месткоме, и дирекция театра, где он служил прежде, доверила ему поставить новогоднее
В ту пору на эти курсы принимали людей не только без высшего режиссерского образования, но даже и без высшего актерского. Стоило им поставить один-два спектакля.
Можете ли вы себе представить, чтобы в Институт усовершенствования врачей командировали самую опытную и добросовестную няню или фельдшера? Даже если им однажды и довелось кого-то удачно прооперировать?
Но театр не медицина, здесь свой устав. Именно поэтому врач сохраняет за собой рабочее место в период усовершенствования. А режиссер, как правило, летит вить новое гнездо. Да и никто не стал бы так легко командировать на Высшие режиссерские курсы, если бы думал, что потом ему же придется уступать свое место. А так — пусть у других голова болит! Чтобы не быть голословным, расскажу все по порядку…
Итак, председатель культкомиссии профкома подготовил для показа художественному совету свою первую серьезную самостоятельную режиссерскую работу.
В качестве автора новогоднего сценария он привлек жену директора театра. Музыку к спектаклю сочинил сын дебютанта. Танцы поставила бывшая балерина — ныне инспектор труппы. В главных ролях оказались заняты артисты вспомогательного состава и пенсионеры — на разовых.
Таким образом, спектакль был сделан исключительно за счет мобилизации внутренних резервов.
— Сегодня мы обсуждаем не просто новую работу. Сегодня мы решаем вопрос — быть или не быть премии, — многозначительно-угрожающе начал заседание художественного совета директор театра.
— Станиславский говорил: для детей надо играть так же, как для взрослых, только еще лучше. — дополнил выступление директора главный режиссер. Он всегда ссылался на авторитет Константина Сергеевича, будто все это слышал от него лично. — И поэтому я призываю членов художественного совета высказаться сейчас по существу: коротко, принципиально, доброжелательно и нелицеприятно.
Хочу начать с самокритики. Да простят мне товарищи, всем нам сегодня был преподан наглядный, поучительный урок. Кто бы мог подумать, что наш дорогой дебютант — настоящий режиссерский самородок! Теперь все видят, какой он молодец, но куда мы смотрели прежде, когда доверяли ему исключительно роли без слов?! Спасибо, дружище, ты заслужил благодарность, и я охотно даю тебе рекомендацию на Высшие режиссерские курсы. Иди и учись: ученье — свет, неученье — тьма. (Последнее главный режиссер знал особенно хорошо по собственному опыту, так как сам никогда нигде не учился.)
Чтобы спектакль получился на пять с плюсом, позволю одно небольшое замечание. Я бы поменял местами исполнительниц ролей Снегурочки и Бабы Яги. Сейчас получается, что Баба Яга много моложе Снегурочки и привлекательнее. Боюсь, что это внесет путаницу и дети нас не поймут. А так — еще раз поздравляю и благодарю!
Почти все члены художественного совета поддержали мнение директора и главного режиссера. Кроме одного ведущего актера, который, как всегда, влил свою персональную ложку дегтя в общую бочку меда и сказал все, что думал о спектакле. Но к его выступлению все отнеслись спокойно: в любом случае этот брюзга, годами не выходивший на сцену, не мог рассчитывать на премию. Уволить же его — руки коротки. Да и за что увольнять? Пусть себе говорит и тешится!
Спектакль приняли, а на другой день — премьера. Все билеты продали еще за месяц вперед. Это тебе не «Собака на сене», на которую и в воскресенье никого калачом не заманишь. На елку приходят целые классы и даже школы по четыре «сеанса» в день.
Больше всего дети интересуются содержанием и формой… подарков. Это и понятно: в наш век всеобщего атеизма, когда после первого посещения детского сада познаются все тайны вселенной, а точнее, выясняется, что никаких тайн в природе не существует, стоит ли удивляться детскому прагматизму? Они знают, что и Дед Мороз, и Бармалей, и Красная Шапочка — обыкновенные дяди и тети, только переодетые…
Чем больше усердствовали Айболит и Карлсон — в пьесе жены директора театра действовали исключительно знаменитые персонажи, — тем менее внимательно следили юные зрители за развитием событий, настойчиво повторяя один и тот же вопрос: скоро конец?!
И вот долгожданный миг настал! Надо было видеть, с каким восторгом, с каким воодушевлением вырывались из театра ребята. Куда Соловью-Разбойнику до их прыти!
Наконец-то свобода!
Они могут бросаться снежками, прыгать через сугробы, просто орать от радости, что им больше не нужно слушать песенку безголосой Снегурочки, глупые стихи Зайца и Лисицы…
Им — несознательным — ив голову не приходит, что такое «муки творчества», «сверхсверхзадача», «зерно образа» и другие, не менее важные проблемы, которые выясняли участники спектакля в процессе репетиций.
Что им до того, что за время зимних школьных каникул благодаря елкам театр перевыполнил план и теперь может жить спокойно. Что многим актерам удалось интересно раскрыть биографию Редиски и Репы. Особенно ярко прослеживается «второй план» в действиях Огурца и Морковки, на что своевременно обратила внимание чуткая критика, подчеркнувшая здоровый интерес автора и театра к витаминизации меню школьников.
Спектакль, безусловно, сделал свое дело: премия получена, направление на Высшие режиссерские курсы имеется. А теперь и диплом в кармане. что и требовалось доказать…
И вот наш новый главный режиссер, наделенный чрезвычайными полномочиями, явился в театр в конце сезона. На вокзале его встретил почтенный председатель местного отделения Союза театральных деятелей и по дороге в гостиницу сказал: «Мы потерпели крушение, но мы не пираты. Если вы будете опираться на нас, корабль скоро выправит курс. У нас ведь неплохая команда, нужен только хороший капитан!»