Окончательный диагноз
Шрифт:
Выйдя из палаты, я прижалась к стене и застыла в ожидании. И как раз в этот момент зазвонил телефон. Не глядя на экран, я нажала на кнопку и услышала до боли знакомый, ненавистный голос:
– Здравствуй, красавица! – забубнил он в трубку. – Ты помнишь, что сейчас начало месяца? Пора отдавать очередную порцию денежек!
– Помню! – раздраженно рявкнула я. – Просила же днем не звонить – я не могу разговаривать на работе.
– Ну, извини, лапочка, – с издевкой ответил мой собеседник. – У меня тоже, знаешь ли, рабочий день не круглосуточный – звоню, когда время есть. Так когда мы встретимся?
– Я позвоню.
– Ну,
Я похолодела. Мне даже в голову не приходило, что подонки могут следить за Дэном!
– Поняла, – быстро сказала я. – Не вздумайте даже приближаться к моему ребенку, слышите?!
– Не кипятись, киса, – на этот раз голос звучал примирительно: очевидно, он понял, что переборщил с угрозами. – Ты ведь понимаешь, мы деловые люди, а не бандиты с большой дороги!
Как же, не бандиты! Черт бы побрал Славку с его предпринимательскими «талантами», загнавшими нас в долговую яму, – и как его только угораздило связаться с этими отморозками? Почему было не пойти, к примеру, в нормальный банк, не оформить ссуду по всем правилам? С другой стороны, я, конечно же, понимала, что банк в любом случае отказал бы ему в такой огромной сумме без гарантий…
– Ну, бывай. И не забудь позвонить, когда будешь готова.
Я запихнула телефон в карман, как будто это он виноват во всех моих бедах, и тут же почувствовала сильные, тяжелые руки на своих плечах.
– Это опять они, да? – тихо спросил Роберт.
Я смогла только кивнуть.
– Не волнуйся, – сказал он. – Все уладится.
– Ох, не знаю, – пробормотала я, позволяя себе роскошь на мгновение привалиться к Роберту. – Такая сумма… Смогу ли я когда-нибудь расплатиться?
– Сможешь, – уверенно сказал Роберт. – Наши дела идут неплохо, и пациенты нас не забывают. Не вешай нос, мать, я тебя не брошу!
Слышать это приятно, хотя я не верила ни единому слову: я давно перестала верить обещаниям.
– У тебя завтра выходной? – Роберт уже переключился на другую тему. – У меня, между прочим, тоже. Ты знала?
Я знала, но не забывала и о его жене и детях.
– Они отбыли в Египет, – словно отвечая на мой невысказанный вопрос, шепнул мне в ухо Роберт. – На две недели. Сечешь, мать?
У Роберта прекрасная четырехкомнатная квартира в одном из новых кварталов, на самом последнем, двадцать четвертом, этаже. В этой квартире мы с Робертом провели немало приятных часов в окружении многочисленных растений, которые так любила его жена, и дорогой антикварной мебели, которую предпочитал он сам.
– Так что? – спросил Роберт, легонько ткнув меня локтем в бок. – Приедешь?
– Не могу, – нехотя ответила я. – Дэну пообещала попозировать для портрета.
– Целый день?
– Нет, конечно, не целый, но…
– Вот и приезжай, как закончишь, – тоном, не терпящим возражений, сказал Роберт. – У меня классный коньяк, вино, я куплю торт и всякой прочей ерунды, которая тебе так нравится.
С этими словами он отстранился от меня и быстрым шагом двинулся по коридору к ординаторской. Я постояла еще немного, давая ему фору, а потому пошла в том же направлении. Проходя мимо кабинета заведующего, увидела, как оттуда выскочил Павел Бойко, ординатор Роберта. Парень был весь красный, его трясло. Глянув на меня безумными глазами, он, не поздоровавшись, рванул по коридору к черной лестнице.
Павел пришел в отделение полгода назад, и мне казалось, что из него получится неплохой ортопед. Дело не только в том, что он очень симпатичный и немного напоминает Дэна – хотя это, конечно, немаловажная причина моей симпатии. Павел умеет разговаривать с людьми, а это качество врожденное, ему невозможно научиться, особенно когда и желания-то особого нет. И руки хорошие. Со временем он, возможно, сам начнет отлично оперировать – это если Роберт позволит, потому что сам любит быть звездой, а такому нужна свита, а не другие звезды, которые вполне могут ее затмить. Именно поэтому только два врача во всем отделении ортопедии и травматологии занимались установкой эндопротезов – ныне покойный Ивахин, отошедший от операций лишь пару лет назад, и Роберт. Все остальные могли только мечтать о получении лицензии на право заниматься тем же. По сути, следующим на очереди стоял Гоша. Рано или поздно Роберту придется подвинуться, потому что тот своих попыток не оставит. Да и новый зав будет оперировать. Девчонки говорили что-то о новом методе, который он изобрел, – наверняка это бесит Роберта еще больше, чем то, что вожделенное место досталось не ему. Что же все-таки случилось в кабинете Ива… нет, теперь уже Шилова? Что он мог наговорить Пашке? Отчего тот выскочил в таком виде?
День выдался на редкость суматошный. Операция с Робертом прошла хорошо, как обычно. На хирургии позвоночника оперировали дедушку восьмидесяти семи лет. Мы всегда боимся таких пациентов: какими бы здоровыми на вид они ни казались, возраст есть возраст, и он всегда тянет за собой целый букет болезней, которые могут проявиться совершенно неожиданно и повлечь за собой необратимые последствия. Для врача нет ничего тяжелее, чем потеря пациента на столе. Несмотря на то что сердце со временем черствеет и к таким вещам начинаешь относиться спокойнее, все равно каждый раз испытываешь чувство вины и обиды на бога (если он, конечно, есть)!
Но дедок, к счастью, прекрасно справился. Ему удалили грыжу с позвоночника и благополучно доставили в реанимацию.
– Вот, погляди, – подмигнул мне Илья Лазерсон, хирург, ведущий операцию. – Старая закалка везде дает о себе знать. Попробуй-ка, доживи до таких лет, оставаясь в здравом уме и твердой памяти, а потом переживи сложную операцию под общим наркозом!
Небольшая передышка образовалась у меня только в районе половины третьего. Есть не хотелось, но я все равно сходила в столовую выпить кофе. Меня ожидала последняя на этот день операция – с Шиловым. Ассистировал Гоша. Еще должны были присутствовать два новеньких ординатора, имен которых я пока не выучила.
Спустившись в операционную, я увидела, что все уже в сборе.
– Опаздываешь, Агния Кирилловна! – пожурил меня Гоша.
– Ничего подобного, – возразила я, бросив взгляд на большие круглые часы над входом. – Еще пять минут.
– Я пришел раньше, следовательно, ты опоздала, – не унимался Гоша.
Я вымыла руки, и медсестра Антонина облачила меня в операционное «обмундирование». Я люблю работать с Тоней. Эта женщина средних лет действует на меня успокаивающе, как и на пациентов. У нее добрые усталые глаза, она всегда знает, что делать, и выполняет указания врачей четко и без сбоев.