Оковы Древнего Н-Зота
Шрифт:
— Я сам!
Самонадеянный Король, презревший смерть. Не доверяй никому. Рассчитывай только на себя. Она переняла правила жизни Короля Мертвых и следовала им и в Подгороде, и в Гилнеасе.
— Госпожа, кому вы доверите эту миссию? — спросил ее Годфри под сводами собора Света.
— Я сделаю все сама, — ответила ему Сильвана, а ветер за стенами Столицы развевал серые штандарты подступающей армии Седогрива.
Сильвана бежала среди руин Луносвета, не выпуская лук Солнечного Скитальца, ослепленная пылью и страхом. Последняя
Эта стрела предназначалась не тому принцу. Это принц Гилнеаса рухнул на ступени Собора Света с пронзенной грудью, а последний принц Лордаерона взмыл в воздух, подхваченный валь'кирами, и оказался позади нее.
— Я не убью тебя сейчас, — процедил он, прижимая холодную сталь к ее горлу.
Она кричала, толкалась, кусалась. Но оказалась в цепях и смерть еще долго обходила ее стороной, пока не появилось зеркало и изможденная эльфийка с золотыми волосами в его отражении.
Она стала бестелесной душой рядом с Королем Мертвым. Но когда она стала частью его самого? Когда она стала им? Она знала, что на жестокость нужно отвечать жестокостью. Артас научил ее этому. Она боялась живых… Но как вышло, что она уничтожает свой собственный народ?
— Вы хотите… — осекся генерал армии Отрекшихся.
— Я хочу уничтожить мятежников, — отрезала она. — Выполнять!
И груженые тележки снова покинули Подгород, как когда-то они сделали это ради Южнобережья. Теперь они катили по Серебряному Бору, чтобы сначала разделаться с мятежниками.
А затем — с Гилнеасом. Но как вышло, что уничтожение целого королевства, с его жителями, оборотнями или живыми людьми, приносит ей удовольствие? Никто не остановил ее прежде, и кто же сделает это теперь?
— Ты принадлежишь мне, Сильвана, — впервые он произнес это у стен Луносвета и не раз повторил позже, в плену, и эти слова стали последними, что она услышала, когда Ледяная Скорбь в отражении зеркала полыхнула рунами.
Клинок, наконец, отведал ее крови. Она тоже была мертва. Когда-то. Лишь миг между настоящей жизнью и жизнью после смерти. Настоящая смерть. Откуда нет пути назад. Или есть?
— Валь'киры будут возвращать тебя к жизни снова и снова.
Чей это голос? Артаса или ее собственный?
Сильвана пошатнулась, разжала руку, и сталь проехалась по камням, вызывая до боли знакомое чувство отчаяния. Застывший взгляд повисшего на цепях трупа обвинял. Безмолвные валь'киры, заливая камеру лунным светом, ждали приказа.
В Ледяной Цитадели Артас отдал этот приказ. В Подгороде, здесь и сейчас, Сильвана развернулась и побежала прочь. Словно то самое спасительное бегство, когда власть Короля Мертвых над ней и другой нежитью ослабла. Когда к ней вернулась способность мыслить и действовать. Сейчас такой же миг. И она его не упустит.
Стены Подгорода давили, сковывали, обездвиживали, как гроб, в котором она никогда не лежала. Она мчалась наверх,
— Трон твой, Сильвана, — скажет он, и это будет правдой.
Из пленницы она превратилась в палача.
Прочь от Тронного зала Лордаерона, куда луна заглядывает через дыры в крыше. Конюшня Подгорода рядом. Ее конь почти всегда оседлан и готов к выезду, она давно распорядилась. Мертвым лошадям не нужен отдых и сон.
— Королева? Опустить мост?
Сильвана покачала головой, повела коня шагом, сдерживаясь, чтобы не послать его галопом здесь, в городской черте, за стены, прочь от города, доставшегося ей в наследство. Прочь от Трона. И ненависти.
— Если я мертв, кого же ты теперь ненавидишь? — спросил ее Артас долгой ночью.
— Тебя, — так и не ответила ему Сильвана, — потому что одной смерти для искупления мало. Моей нерастраченной ненависти слишком много. Я ненавидела тебя, одного лишь тебя, а без тебя… обернула свою ненависть против целого мира.
В глазах Лорны Сильвана увидела всепоглощающую ненависть. Не зря ей показалось, что она глядит в зеркало. Впервые со времен своего плена она столкнулась с другим, таким же сильным чувством и впервые подумала, что, возможно, Артас стал жертвой тех же иррациональных, жгучих, безумных чувств. По отношению к ней самой.
Она до сих пор была связана с ним.
Иногда она оглядывалась через плечо, уверенная, что во тьме вспыхнет синими рунами голодный клинок и раздастся его крик:
— ТЫ МОЯ!
Когда Сильвана сбежала, Артас, как и в первый раз, в Луносвете, решил, что нагонит ее сам. Не вышло. Его тоже сгубила гордость, думала Сильвана, как и ее саму, как и Лорну.
Одна во тьме, надеясь только на себя, спасая только свою недожизнь, Сильвана мчалась вперед. Она поняла, что оставила Тирисфаль и Подгород далеко позади только, когда увидела низкие окна, окруженные заборами и огородами. Мирная жизнь, которой она не знала, которая когда-то была у Южнобережья.
Она узнает тайну этого города.
Сильвана погнала коня дальше, по прямой дороге на север. Закрытые ворота и стража, наконец, преградили ей путь. Не говоря ни слова, Сильвана скинула капюшон.
— Темная госпожа? — оторопел солдат на посту. — Но лорда Фордринга нет в Дольном Очаге…
— Рэндал Сварт. Мне нужен Отрекшийся Рэндал Сварт.
Ей отворили боковой вход и позволили проехать в спящий город. Сварт явился быстро. Будто ждал ее, с самого начала своего бегства. Может быть, так и было.
Сильвана была в Дольном Очаге после его исчезновения, говорила с Фордрингом об исцелении земель друидами и фермерах Альянса, устремившихся в Чумные Земли. Тогда ей хотелось уничтожить Сварта, она считала его предателем.