Оковы прошлого
Шрифт:
—Что до меня, — вздохнул Жиль, — то я не хочу посвящать Софи в эти дела.
Братья посмотрели на него с удивлением, и он добавил:
Она не слишком разбирается в денежных вопросах. Будет выспрашивать и спорить до потери пульса. А мне только этого и не хватает...
Он произнес это с горечью, и Альбан насторожился.
—У вас с Софи все в порядке? — не сумел он сдержать вопроса.
—Да, конечно.
Жиль быстро отвел взгляд, что только укрепило Альбана в его подозрениях, но было очевидно, что брат не хочет об этом говорить.
Прежде чем мы вернемся к нашим дамам, я бы хотел обсудить еще один вопрос. Я старший и, как вы знаете, стараюсь ничего не упустить.
Старший? — усмехнулся Коля'. — Давно мы не слышали эту песню! Скажи же слово свое, о глава семьи, мы благоговейно внемлем тебе!
Если это слово тебя не устраивает, скажем, что я самый ответственный из вас, этого требует моя работа. И на данный момент самый... самый платежеспособный.
Я знал, что концовка будет менее приятной, — сказал Альбан, обращаясь к Коля.
Альбан, я хочу поговорить о тебе.
Положив подбородок на скрещенные ладони, Жиль какое-то время молчал, потом решился:
Я не хочу вмешиваться в твои дела, но считаю своим долгом тебя предостеречь. Ты не имеешь пока источника доходов. С одной стороны, у тебя есть сбережения, с другой — ты рассчитываешь получить страховку. Последнее может занять уйму времени, ты это прекрасно знаешь. По моему скромному мнению, тебе не следует сильно тратиться. Вкладывай деньги, но думай о будущем. Если ты не найдешь работу в ближайшие два-три года, то увидишь, что...
—Хорошо, Жиль, я понял.
Резкий тон Альбана удивил старшего брата, который тут же продолжил:
По-твоему, я сую нос не в свое дело?
Абсолютно точно. Я давно не ребенок и, даже не будучи юристом, способен оценить реальное положение вещей. И я думаю о будущем, уж можешь мне поверить!
Не обижайся, — пробормотал Коля', пытаясь смягчить гнев Альбана.
Несколько секунд они сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга, потом Альбан заговорил, но уже спокойнее:
—Я знаю, что ты принимаешь близко к сердцу свою роль главы клана, Жиль.
Я?
Это появилось в тебе после смерти родителей и только усилилось со смертью деда. Я тебя не упрекаю, нет. Ты стремишься защитить своих младших братьев, это нормально. Но сегодня...
Тебе больше не нужны мои советы?
Я поступаю только так, как сам считаю нужным.
Жиль грустно улыбнулся и покачал головой. Он уже злился на себя за несдержанность и проклинал свою привычку читать мораль окружающим — детям, жене, клиентам и даже оппонентам в суде. Говорить с Альбаном отеческим тоном или пытаться преподать ему урок влекло за собой неизбежный конфликт. Из всех Эсперандье Альбан был самым независимым, дольше всех жил один, не чувствуя потребности в привязанностях. Перестав быть пилотом, он не превратился в простофилю, расходы которого следует контролировать.
Что ж, — оживился Жиль, — думаю, с делами мы покончили и можно садиться за стол.
Коля встал первым, потирая руки, чтобы согреться.
В доме прохладно, вы не находите?
Ты прав, — согласился Альбан. — Мастер по отоплению придет послезавтра. С этого и начнется ремонт.
Он говорил с энтузиазмом, чтобы избежать нового спора, но на самом деле, размышляя о предстоящих работах, потерял сон. Что бы ни думал о нем старший брат, Альбан часами сидел над колонками цифр, взвешивая каждое решение. По его прикидкам, на реконструкцию «Парохода» уйдет шесть месяцев, и этот промежуток времени позволит ему встать на ноги. Ему нужна была пауза в жизненном круговороте, и ни братья, ни даже Валентина не могли заставить его ускорить ход событий.
* * *
Они все никак не могли разойтись по своим спальням. Ужин прошел хорошо, все были веселы и довольны. Жозефина вскоре после окончания трапезы ускользнула к себе, оставив их болтать и смеяться. Малори предложила переставить тяжелый стол поближе к камину. Чтобы поддерживать в нем пламя, мужчинам уже раз десять приходилось подбрасывать поленья.
Знаете, что мы сделаем, когда «Пароход» обновят и снова спустят на воду? — громко спросил Жиль, постукивая ножом по своему бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Я заплачу за ящик шампанского, и мы разобьем все бутылки о фасад, как будто это настоящий корабль!
Конечно! Разве ты упустишь случай за что-нибудь заплатить? — с иронией отозвался Коля'.
Альбан прыснул, Софи последовала его примеру. За ужином она много пила, и теперь ее глаза блестели. Она сидела рядом с Альбаном, фамильярно опираясь то на его плечо, то на руку и не замечая встревоженных взглядов Валентины, которая устроилась на противоположном конце стола.
Мой муж такой щедрый, — сказала Софи. — Это редкое качество у мужчины, разве не так?
И этой щедростью ты пользуешься в полной мере, — вполголоса подхватил Жиль.
Пропустив его слова мимо ушей, Софи обратилась к Альбану:
Ты даже не представляешь, как тебе повезло, ведь тебе не нужно возвращаться в Париж! Если бы не школа, я бы охотно осталась еще на пару дней... Ну, зато когда у детей будут каникулы, мы приедем на две недели. Я организую супер-Рождество!
—У меня есть идеи, как украсить дом, — добавила Малори.
Декор и дизайн были ее стихией, и никто не осмелился ей возразить. Праздничное меню всегда составляла Жозефина, и Валентина снова почувствовала себя исключенной из семейного круга. На каком же участке ей можно закрепиться, внести свой вклад?
А я подыщу, чем наполнить сапожки, — объявила она.
Какие сапожки? — с сомнением в голосе спросила Софи.
Красные фетровые сапожки, которые привязывают к спинкам стульев. Садясь за стол, каждый находит в своем сапожке множество маленьких подарков — сладости, игрушки...
Никогда не слышала о такой традиции, — проворчала Софи.
У нас в детстве всегда так было, — ответила на это Валентина.
Она только что придумала этот обычай, поскольку в ее детских воспоминаниях таким приятным событиям не было места. В компании жестокого отчима и безразличной матери, которую содержимое стакана интересовало куда больше, чем дочь, новогодние праздники проходили ужасно.