Оковы прошлого
Шрифт:
Пусть будут сапожки! — с энтузиазмом заявил Коля', обожавший все необычное.
Мне придется объяснить детям суть этого языческого ритуала, — насмешливо сказала Софи.
Все рождественские обряды являются языческими по своей сути, за исключением младенца Иисуса в колыбели, — продолжая улыбаться, сказала Валентина.
Она права! — поддержал ее Жиль. — А детям, я уверен, наплевать на обычаи, лишь бы подарков было побольше!
Он заглянул в свою тарелку, где оставался кусочек торта. Софи не преминула заметить:
Достаточно на сегодня! Опять будешь жаловаться, что поправляешься!
Это была месть за то, что он поддержал Валентину, которую Софи упорно считала досадной помехой. С недовольным видом она положила голову Альбану на плечо и пробормотала:
Засыпаю.
Его толстый свитер пах дровами и лосьоном после бритья. Софи сама удивилась, осознав, какое острое удовольствие доставил ей этот запах. Она с сожалением оторвалась от деверя и села прямо. На другом конце стола Малори и Коля' уговаривали Давида посетить их бутик в Париже.
Ты у нас никогда не был, неужели тебе совсем не интересно? — спрашивал Коля. — Тебе ведь случается бывать в столице?
У меня нет ни времени, ни желания.
Но зимой-то работы у тебя немного?
А вот здесь ты ошибаешься! В наших краях живут обычные люди, не только отдыхающие. Половина моих дел касается сельских домов с участками и пригородных особняков. Продажа «двухкомнатной квартирки с балконом и видом на море» — не самая выгодная сделка, и я очень этому рад. А на закрытые ставни и двери я насмотрюсь и в Довиле...
Давид очень редко покидал родные места и был этим вполне доволен. Он унаследовал от отца агентство по продаже недвижимости, к тому времени процветающее, и работал так, что при нем дела пошли еще лучше. Давид стал идеальным агентом — общительный и веселый, он прекрасно знал свое дело и людей, с которыми работал, да к тому же со школьной скамьи дружил с местными нотариусами.
Договорились, Коля'! На днях я заеду посмотреть на твой бутик. Альбан пытался мне его описать, но я так ничего и не понял.
Он очень оригинальный, другого такого ты не найдешь! — воскликнула Малори. — Оригинальность нас и спасает. В нашем бизнесе такая жесткая конкуренция...
Пока она говорила, с ее лица не сходила радостная улыбка. Так улыбаться мог только человек, который на самом деле никого и ничего не боится.
К праздникам я заказала пару замечательных штучек, — обратилась Малори к Софи. — Будешь в наших краях, зайди — тебе точно понравится!
Подбросить еще поленце? — спросил Альбан.
Он деликатно отодвинулся от Софи и встал.
Нет. Идемте-ка лучше спать, — вздохнул Жиль. — Встать завтра будет трудновато!
Всей компанией они убрали со стола, поставили его на место, навели порядок в кухне. Софи первой поднялась наверх, чтобы заглянуть к детям. Те крепко спали. Анна оставила открытой дверь в комнату братьев, у ее кровати горел ночник. Дома темнота девочку не пугала, но здесь она порой поднимала шум, утверждая, что ей страшно спать без света. И все-таки она первая при любом удобном случае просила родителей отвезти ее на виллу.
Вернувшись в свою спальню, Софи с раздражением отметила, что Жиль не надел пижамы. Это означало, что он рассчитывает получить свою порцию ласки.
Тебе не хочется спать? — с деланной улыбкой спросила она у мужа.
—Хочется, но сегодня вечером ты такая красивая...
От его внимания не укрылись блеск ее глаз, томные позы и облегающий свитер. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
Красивая и соблазнительная...
Ей совершенно не хотелось заниматься с ним любовью, но она не видела способа уклониться. Жиль прекрасно ее знает, его не проведешь, сославшись на головную боль или другой невинной женской ложью. Софи застыла, ощутив прикосновение его рук. Стиснув зубы, она стала ждать, когда же, наконец, испытает удовольствие от его ласк. Ее муж был неплохим любовником, поэтому если бы ей действительно хотелось секса, спустя четверть часа все было бы закончено. По правде говоря, она через раз симулировала оргазм, пребывая в уверенности, что это участь всех женщин, давно живущих в браке.
Тебе хорошо?
Не испытывая и тени наслаждения, Софи пробормотала что-то невразумительное, что могло бы быть истолковано как знак согласия, и закрыла глаза. Полчаса назад, когда она сидела, прижавшись щекой к свитеру Альбана, что-то вибрировало в глубине ее души и тела. Это было влечение, острое желание. Вздрогнув всем телом, она попыталась представить, как Альбан занимается любовью. Нежно, чувственно, страстно — как? Говорит ли он, лаская свою женщину? Как смотрит на ту, кого желает? У него богатый опыт в любовных делах, и все его бывшие любовницы сожалели об их расставании. Вереница дам, одна красивей другой, вешались ему на шею на глазах у Софи. Такой, как Валентина, не удастся его удержать, заставив забыть о других женщинах!
Над ней ритмично двигался Жиль. Десять лет назад она бы с удовольствием ему подыграла. Тогда она его любила. Но муж давно перестал являться ей в эротических грезах. Привязанность, нежность и привычка — вот на чем держался их союз, время страсти прошло. Интересно, выйди она замуж за Альбана, а не за Жиля, пресыщение все равно бы наступило? Нет, не может быть! Такие, как Альбан, умеют поддерживать к себе интерес, это видно по глазам — темным, с золотистыми блестками глазам, в которых так и хочется утонуть...
Софи обняла Жиля и подалась ему навстречу. К черту чувство вины, она может думать о ком ей хочется, отдаваться безмолвным мечтам! Вреда от этого никому не будет. Воспоминания об улыбке Альбана, о его губах, руках, запахе свитера наконец-то освободят спасительных демонов желания...
Несколько минут спустя, отдышавшись, Жиль шепнул ей обрадовано:
Ну что, дорогая, аппетит приходит во время еды? Усталость, охватившая Софи, имела привкус горечи. Она чувствовала себя виноватой, неудовлетворенной. И когда все-таки решилась открыть глаза, довольная улыбка мужа показалась ей отвратительной.