Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Хочешь, я тебе дам таблетку спогана?
– Не люблю я химии.
– Тогда лежи и наслаждайся природой.
– Да я и так тащусь вовсю. Хорошо, что комаров нет. Вы почему со мной разговаривать не хотите?
– Почему не хочу? Только в засаде болтать не положено.
– А что в засаде делать положено?
– Наблюдать. Слушать. Анализировать. Держать на прицеле подозрительные цели.
– Вы меня прицелом не снабдили, и вообще я всего три патрона имею. А у вас вообще ствола нет.
– Предупреждены,
Мариэтта долго рассматривала в оптику строения усадьбы, потом, не отрываясь от окуляров, ляпнула:
– Андрей Сергеевич, я вас все равно люблю. Думала, вы меня в «Боспоре» оставите, а вы как честный…
– Оставил бы, да мощность нашего «Экста» стремительно падает. Без тебя бы загремели непонятно куда.
– Я и говорю, честный вы. На комплиментах и прочей куртуазности экономите. Мне нравится. И то, что мерзкую официальную «Мариэтту» подзабыли. «Маня» прикольно и очень подомашнему. Серьезно, Сергеич, без ума от тебя девушка. Жаль, пары децелов смелости коекому не хватает.
Андрей тяжело вздохнул.
– Нет, я все улавливаю, – продолжала неугомонная Капчага. – Но я всетаки пострадавшая. Мне моральная поддержка необходима. Что, трудно было бы обнять, в пострадавшее место чмокнуть? Я же чувствую, тебе противно не было бы. Хоть как выступай, я тебе нравлюсь.
– Дурочка. Тебя сейчас только в филейные части и целовать. Вот бы ктото визжал.
– Да я бы обмерла от блаженства. А то вы не знаете, о чем современные женщины мечтают.
– Ты очень современная. Сидеть не можешь, а фантазии…
– И что ненормального? Боль и кайф всегда в одном флаконе. Мне ХешКе рассказывала…
– Молчи, Капчага! Я сейчас покраснею так, что вся маскировка прахом пойдет.
– Не преувеличивай. Ты мужчина искушенный. ХешКе говорит…
На счастье Андрея, подала признаки жизни рация. Генка докладывал, что наблюдал объекты. Барин ходил к конюшне, Охлобыстина тоже мелькнула. Дворня бегает. Похоже, вещички собирают. Мальчишки тоже имеются, но идентифицировать не получается ввиду удаленности. Андрей приказал возвращаться к дороге. Выезд с усадьбы один – перехватывать придется у рощи.
– Упряжку я тоже вижу, – сказала не отрывающаяся от бинокля Мариэтта. – Провозятся еще долго. Не успела Нинель Жиловна выдрессировать здешних кучеров и прочих водителей кобыл. Время у нас есть. Андрей Сергеевич, так почему вы не хотите со мной близких отношений?
– Маня, я с тобой дружу, – сердито сказал Андрей. – А интимных отношений действительно не хочу. Дурно спать с юными девчонками, даже если они привлекательны. Да и не в этом дело.
– Ой, а в чем же? С кем вы возжелаете спать, гражданин начальник? С той черной вивисекторшей из начальства, что на похоронах была? Трахнули ведь
– Отношения между взрослыми независимыми людьми совсем иное дело.
– Полный абзац, да когда же я для вас школьницей перестану быть? – жалобно воззвала к березовому стволу Капчага.
– Вы что тут шумите? – Генка темным бесшумным крокодилом выскользнул из травы. – Опять Манька чувства домогается? Сергеич, я бы на твоем месте давно бы в радиоузел переселился. Две койки сдвинуть можно…
– Иванов, тебя спросить забыли! Я с подростками не сплю, можно это понять или нет?
– Можно, – слегка растерянно согласился Генка. – Только Манька постарше меня будет. Она просто выглядит молоденькой. Что ж, и я, потвоему, тинейджернедоумок?
– В какомто смысле. Я больше чем вдвое старше Мариэтты. На что наши отношения будут похожи?
– На нормальную любовь, – насмешливо подсказала Мариэтта. – Кого сейчас разница в возрасте смущает? Высчитываете, понимаешь, все. «Больше чем вдвое». Два года могли бы и списать.
– Да не только в годах дело. Тебе адекватный человек нужен, здоровый, перспективный, без груза ошибок.
– Без груза? – както даже напуганно переспросила Мариэтта. – Мне? И он меня понимать будет?
Девчонка отчегото переглянулась с Генкой. Начальник слегка обеспокоился. Генка подумал, почесал нос и спросил:
– Сергеич, а ты про Маню что знаешь?
– Про ее художества? Знаю в общих чертах. В досье статьи дела перечислены.
Генка кивнул, достал из рюкзака половинку батона, плавленые сырки и коробку конфет – больше в холодильнике ничего «полевого» не нашлось.
– Давайте перекусим пока. – Генка скрутил пробку с фляги.
Андрей жевал сырок с черствым хлебом, запивал безвкусной водой и разглядывал усадьбу. К коляске, едва виднеющейся за домом, притащили какието плетеные короба, тут же поволокли обратно. Этак они до ночи провозятся. Нехорошо. Нехорошо чувствовать рядом с собой отчуждение. Подумаешь, племя младое, незнакомое. Знают они то, что начальник не знает.
Генка аккуратно вскрыл дерн большим разделочным ножом, позаимствованным в пищеблоке, спрятал в землю конфетную коробку и остатки фольги.
– Мань, ты бы рассказала. А то странно получается.
Капчага кивнула.
– Андрей Сергеевич, я думала, вы про меня все знаете. Давайте я про жизнь свою дурацкую расскажу?
– Так я разве возражаю? – неуверенно пробормотал Андрей. – Только о наблюдении не забываем.
– Я присмотрю, – заверил Генка, поднял бинокль и сделал вид, что отсутствует.
Мариэтта осторожно вытянулась на боку и прикрыла глаза. Ресницы у нее были не то чтобы безумно длинные, но красивые. И это без всякой косметики. Андрею стало неловко, как всегда, когда смотрел на девчонку.