Октановое число крови
Шрифт:
— Однако ваша страна фактически оккупирована, не так ли?
— Вы имеете в виду американские базы? — спросил катарец и досадливо поморщился. — Заокеанские партнеры среди всего прочего обеспечивают безопасность нашего маленького государства. У нас очень неспокойные, весьма опасные соседи. Да, мы выделили часть нашей территории под американские базы и миримся с присутствием иностранных войск. Это не такая уж большая цена за те достижения, которыми мы сейчас можем гордиться.
«Если американцы выведут войска из Катара и начнется какая-нибудь буза, то вы тут, ребята, долго не продержитесь, — подумал Козак. — Работать вы не хотите. Все катарцы — начальники. Пашут за вас иммигранты, понаехавшие со всего света. Случись чего, и от вашего ближневосточного рая останется вонючая помойка. Сами вы не сможете обслуживать столь сложную инфраструктуру. Руки у вас лишь на то, чтобы считать бабло да чесать в промежности».
— Вы что-то сказали? — спросил араб.
— Вам показалось.
— Я заметил, что вы что-то шепчете.
— Я просто неважно себя чувствую. Не могли бы вы кратко сформулировать то, ради чего затеяли этот длинный разговор? — Иван, не удержавшись, широко зевнул. — Извините. Я не способен сейчас воспринимать сложные умозаключения. Скажите просто, что от меня требуется.
— У нас есть враги, и они нас шантажируют, — заявил катарец. — А вы тот человек, который, как мне сказали знающие люди, способен решить возникшую проблему.
Пока они разговаривали на заднем сиденье «Хаммера», машины въехали в деловой центр. Картина, которую Козак видел в боковом окне, воспринималась — может, в силу усталости — как нечто сюрреалистическое, напоминало фантастический фильм, прокручиваемый на объемном экране.
Джипы теперь двигались по дну городского ущелья с уходящими к небу стенами из стекла и бетона. Центр столицы Катара в дневное время и ближайшем рассмотрении выглядел не столь впечатляюще, как вечером или ночью, тем более на некотором отдалении. Например, когда они с Анной любовались местными видами из машины, а затем и из окна своего номера, многих деталей попросту не было видно. Их взору тогда предстала эдакая праздничная картинка.
Теперь же он мог получше рассмотреть это чудо современного градостроения. Некоторые высотные здания, башни, перекрученные в спираль, при ближайшем рассмотрении оказались недостроенными. Были видны леса, закрытые сеткой, рядом стояли высотные краны. Те здания, внешняя облицовка которых была уже завершена, почему-то выглядели безлюдными, даже не настоящими. Словно кто-то возвел здесь не реальные офисные и жилые дома, а имитацию, гигантские декорации.
Козак с трудом оторвался от зрелища за окном, повернул голову к соседу и заявил:
— Вы сказали, что у вас есть враги. Но какое это имеет отношение ко мне? Кто вам меня рекомендовал в качестве человека, способного решить ваши проблемы?
— Вы работаете в частной военной компании, которая в течение последних десяти лет обеспечивала безопасность нашего энергетического сектора, да и всей инфраструктуры в целом.
— Вы только что пели осанну американским военным.
— Они — гарант нашей безопасности. Но американские военные не будут охранять месторождения, не говоря уже о торговых центрах, гостиницах, виллах. Этим занимаются частники.
— И что?
— Некоторые сотрудники вашей компании, скажем так, знают наши узкие места. Им известны наши болевые точки.
— Все еще не понимаю, куда вы клоните.
Машины остановились на совершенно пустынной парковке, расположенной близ какой-то местной высотки.
— Мистер Козак, вы видели наш город с высоты птичьего полета. Когда лайнер шел на посадку, вы смотрели в иллюминатор, не так ли?
— Все пассажиры при посадке смотрят в иллюминатор. Что тут такого?
— Вы также видели сам город, его центральную часть. — Катарец кивнул в сторону окна. — Дайте оценку тому, что заметили, мистер Козак. Коротко, слово или два.
«Понты! — подумал Иван. — Учитывая, сколько встретилось по дороге недостроенных зданий и пустующих офисов, здесь крепко попахивает грандиозным обманом, махинациями».
Но вслух он сказал другое:
— Деньги. — Козак чуть подумал и уточнил: — Большие деньги!..
— Вот! — Катарец довольно усмехнулся. — Именно! Рад, что не ошибся в вас. Вы умный человек.
— Не очень, — угрюмо заметил Козак. — Потому что все еще не понимаю, какого… что вам от меня нужно.
— Умные люди говорят: «Деньги любят тишину», — сказал катарец. — Любое крупное происшествие, даже слухи о таковом могут отпугнуть инвесторов и нанести колоссальный ущерб нашей стране.
— Вроде того, что случилось в отеле «Доха Марриотт»?
— Неприятности такого уровня мы еще способны купировать.
— Путем сокрытия информации, к примеру? Потому что целиком контролируете здешние СМИ? Допустим, тот же канал «Аль-Джазира». Вы ведь имеете к нему какое-то отношение, не правда ли?
— Вы очень умны.
— Вы это уже говорили, — устало произнес Козак. — Кто вам дал наводку на меня?
— Человек, с которым вы вскоре встретитесь. Тот, кого вы знаете. Я советовал бы вам довериться ему. Именно он сообщит суть задания, которое вы выполните.
— Почему я должен браться за эту работу?
— В случае успешного ее выполнения вы, мистер Козак, станете очень богатым человеком. Разового гонорара вам хватит на всю оставшуюся жизнь. К тому же у вас будут и иные резоны, чтобы сделать ее качественно. Вы вскоре поймете, почему я так сказал.
Один из охранников-черкесов уловил знак хозяина, привстал и открыл заднюю дверцу «Хаммера».
— И последнее, — повернувшись к Ивану, готовящемуся покинуть джип, сказал катарец. — То, что произойдет в последующие мгновения, часы и в ближайшие несколько дней, покажется вам весьма странным. Помните о главном! Если вы выполните это задание, справитесь с ним, то вам больше не придется кому-либо подчиняться и рисковать своей жизнью.
Козак выбрался из салона этого длинного членовоза, бока которого лоснились как у породистого арабского скакуна. Едва охранник закрыл изнутри дверцу, водитель тронулся и покатил мимо опешившего Ивана, который столбом стоял на пустынном паркинге перед высотным зданием. За «Хаммером» последовал джип с охраной. Вскоре обе машины свернули на перекрестке и скрылись из виду.
Иван обернулся и увидел, как из крутящихся дверей высотного здания, блеснувших позолотой, вышла женщина. Высокая, под метр восемьдесят, что гораздо выше среднего для местных жительниц, она была одета по мусульманскому обычаю. Черная ткань полностью скрывала контуры тела. На лицо опущена сетка, именуемая чачван. Лишь руки, только самые кисти, как это допускается строгими исламскими обычаями, весьма чтимыми в этой маленькой стране, оставались открытыми.