Октавия

Купер Джилли

– Па, зачем ты надеваешь смокинг?
– спросила Шатти.
– У тебя же после него утром всегда болит голова.

У Гэрриет было подозрение, что Кори вчера немало выпил уже после того, как она ушла спать.

– А можно Гэрриет поедет с нами на сборы?
– спросил Джон.

– Ой, да, можно? Можно?
– запрыгала Шатти.

– Боюсь, с Уильямом это будет сложновато, - сказала Гэрриет.

Кори стоял с сигаретой в зубах и переливал бренди в поясную флягу.

– Так оставь его с миссис Боттомли, -

сказал он.
– Немного свежего воздуха тебе не повредит. Кстати, у меня на куртке оторвалась пуговица. Пришей, хорошо?

– Ты берешь Пифию?
– спросила Гэрриет.

– Беру, второй лошадью. Хочу попробовать ее в деле.

Лошади уже отправились к месту сбора в закрытом фургоне. Кори вместе с Гэрриет, Джоном, Шатти и собаками поехал на машине.

Когда туман сполз с холмов, день оказался солнечным и теплым. Плющ уже выбросил светлые блестящие листочки; из земли, обгоняя траву, лезла молодая крапива. На деревьях покачивались дымчатые сережки, а папоротники и прошлогодние курчавые листья на дубах светились красновато-коричневым светом. Лужи на дорогах и белые каменные заборы слепили глаза.

– Мне жарко, - сказала Щатти.
– Почему ты не дала мне надеть бальное платье?

– Шатти, я тебе сто раз говорила… - начала Гэрриет.

– Не сто, а только два.

– Не груби Гэрриет, - сказал Кори.

Некоторое время ехали молча.

– Дождик, дождишко, - запела Шатти.
– У деда одышка. Дед лежит, не может встать, надо доктора позвать. Доктор дернул за шнурок, обвалился потолок!..

Дети залились радостным смехом, - Доктор дернул за шнурок… - опять затянула Шатти.

– Помолчи!
– приказал Кори.

– Ой! А Севенокс на меня наступил!

– Давайте остановимся, купим чего-нибудь вкусненького, - сказал Джон.
– В Гаргрейве есть классный магазинчик.

Они обогнали нескольких всадников, неторопливо трусивших на сборы, и скоро влились в поток легковых автомобилей и фургонов с лошадьми.

Наконец Кори съехал на обочину и заглушил мотор.

– Тритона можно взять с собой, - сказал Кори, захлопывая дверцу перед самым носом у Севенок-са.
– А этого злодея я даже не рискну выпустить без поводка.

– Пускай хоть чуть-чуть подышит свежим воздухом, - сказала Гэрриет и приспустила оконное стекло.

Кори пошел разыскивать своих лошадей, а Гэрриет, вместе с Шатти и Джоном, направилась прямо в деревню. Охотники собирались на большой треугольной лужайке, с серыми домиками по краям. Чуть в стороне, в зарослях вербы и лещины, шумел ручей, на церковном кладбище уже желтели бутоны нарциссов.

Всадники седлали своих лошадей и обменивались новостями. Кругом стоял одуряющий запах свежетоптанной травы и лошадиного пота. Из лошадиных платформ доносилось беспокойное ржанье, на задних сиденьях автомобилей лаяли охотничьи терьеры.

По дороге им встретилась Арабелла Райд-Росс, которая, надо сказать, выглядела сегодня весьма неважно. Так ей и надо, злорадно подумала Гэрриет. Нетерпеливо пощелкивая кнутом по сапогу, Арабелла озиралась в поисках своей лошади. Чуть поодаль Гэрриет заметила Билли Бентли: он, в отличие от Арабеллы, производил сегодня гораздо более благоприятное впечатление, чем накануне. В красной куртке и вельветовой черной кепке, удачно оттенявшей мышиные пряди, он гарцевал на могучем сером в яблоках жеребце, который явно не желал стоять на месте. Тут же был и Чарльз Мандер: он то и дело прикладывался к фляге, глазел на девушек и одновременно следил за тем, как его гнедого сводят с платформы.

Гэрриет собиралась проскользнуть мимо них незаметно, но тут Шатти предательски бросилась вперед.

– Привет, Чарльз!

Он обернулся.

– Привет, Шатти. Как жизнь?

– Хорошо. А почему ты к нам больше не заходишь?
– И, обернувшись к Гэрриет, пояснила:

– Когда мама жила с нами, он все время заходил и дарил нам подарки.

– Привет, прелестная нянюшка, - сказал Чарльз.

Гэрриет постаралась изобразить на своем лице полнейшее равнодушие, но изобразила, по-видимому, надутую чопорность.

– Мне уже пять, - сообщила Шатти.
– А раньше мне было четыре.

– Раньше мне тоже было четыре, - сказал Чарльз.

– А моему папе двадцать один, - сказала Шатти.

Чарльз хмыкнул.

– Жаль, что мои дети про меня такого не рассказывают.

– А у меня скоро будет настоящий велосипед, с двумя колесиками по бокам, - похвасталась Шатти.

– Мне бы кто приделал такие колесики по бокам, - вздохнул Чарльз.

Он подошел к Гэрриет и, ласково поглядывая на нее уже подозрительно блестящими голубыми глазами, сказал:

– Послушайте, я, конечно, очень смутно помню, что было вчера вечером, но у меня такое ощущение, что я наговорил вам чего-то лишнего. В таком случае, простите. Видите ли, мне все время хочется сбить спесь с Кори Эрскина, и я просто не могу удержаться, чтобы как-нибудь его не поддеть.

– Тем не менее, - сказала Гэрриет, - он мой хозяин.

– Слава Богу, что не мой. Но все равно, я не собирался вымещать на вас зло.

Гэрриет растерянно моргала, не зная, что сказать.

Ее выручил Билли Бентли.

– Доброе утро, Гэрриет.

Надо же, запомнил, подумала она, оборачиваясь.

– Вчера вы так быстро исчезли, - продолжал Билли.
– Вроде только что говорили с Чарльзом, а через минуту смотрю - вас уже нет. Впрочем, оно и понятно, Чарльз вчера был хорош.
– Билли засмеялся, точнее говоря, заржал.

Лучше бы сидел молча в седле и производил благоприятное впечатление, подумала Гэрриет.

– Пожалуй, мне тоже пора, - сказал Чарльз Мандер и обернулся к Гэрриет.
– Ну так что, дружба?