Октавия
Шрифт:
К кофе я открыла коробку конфет - подарок Гасси.
– О, не следовало бы, - запротестовала она, запустив руку в середину, мы же купили это для тебя.
Наступил момент нанесения главного удара. Повернувшись к Джереми, я сказала:
– Ты ни разу не упомянул о том, что ты тот самый Джереми Уэст. Ты же был моим божеством не помню с каких пор. У меня есть все твои книги.
До чего же он мил, когда краснеет!
– Ты действительно их читала?
– Конечно. Большинство твоих стихов я знаю наизусть. А одно - о вокзале Виктории -
– Я продекламировала несколько строк.
После этого он уже себя не контролировал. Для него не существовало ничего, кроме моего шепота. Я гипнотизировала его взглядом, слишком поглощенная этим занятием, чтобы прислушиваться к тому, что говорил он. Из этого состояния его вывела Гасси, когда расправилась с конфетами.
– Дорогой, мы собирались к Гарэту, а уже одиннадцатый час.
Он был теперь само раскаяние.
– Прости, милая. Когда я сажусь на своего любимого конька, меня остановить - все равно, что пересечь оживленную улицу в разгар движения. Так редко встретишь человека, который тебя понимает.
– Не то, что я, - беззлобно заметила Гасси.
– Давайте быстро все вымоем.
– Ни в коем случае, - твердо заявила я.
Не хватало еще, чтобы она обнаружила на кухне фирменные пакеты “Луиджи”.
– Ну, ладно, если ты настаиваешь. Могу я воспользоваться туалетом?
Джереми и я вернулись в гостиную.
– Вот твои книги, - сказала я, показывая на книги, стоящие на одной из книжных полок. Я заблаговременно сняла с них суперобложки и придала им слегка зачитанный вид.
Он секунду смотрел на меня.
– Знаешь, ты совершенно непредсказуемая.
– Разве?
– Да. Увидев тебя впервые на прошлой неделе, я подумал, что ты из тех ослепительных красавиц, которые не способны ни на что, кроме как неотразимо выглядеть. А теперь я вижу, что ты умеешь создавать уют, божественно готовишь и, кажется, разбираешься в литературе лучше, чем любая из женщин, которых я когда-либо встречал.
– Стараюсь, - ответила я.
– У тебя есть сигареты?
– Конечно.
Он дал мне закурить.
– Гасси настойчиво хочет свести меня с этим Гарэтом.
– Гасси - романтик. Ей хочется, чтобы все вокруг нее были так же счастливы, как она сама. Уверен, что он тебе понравится. Он нравится женщинам.
– Я разборчивая, - осторожно заявила я.
– Предпочитаю выбирать сама.
Мы впервые по-настоящему взглянули друг на друга, медленно, изучающе, не отводя взгляда.
– Довольно, - произнес он мягко.
– С минуты на минуту войдет Гасси.
Горячая июньская ночь была звездной. В приподнятом настроении мы ехали по Лондону и открытой машине, громко запустив радио. Поскольку машина была двухместной, я настояла на том, чтобы сидеть с багажной части справа, что давало мне возможность встречаться с Джереми взглядом в зеркале. На поворотах я позволяла себе слегка касаться его плеча.
Неожиданно я почувствовала угрызение совести. Наверное,
Вылезая из машины, я постаралась предельно откровенно продемонстрировать свои ноги.
Дом Гарэта Ллевелина выделялся на фоне высоких белых элегантных домов Кенсингтона. Он был фиолетовый, с ярко-красной дверью.
“Любим показуху”, - подумала я.
Дверь неожиданно открыла девушка с длинными рыжими волосами, глазами, как сливы, и бесконечно длинными ногами.
– Мистер Уэст!
– воскликнула она, по-кошачьи улыбнувшись Джереми.
– Входите. Мистер Ллевелин наверху. Я провожу вас.
На третьем этаже, в дверном проеме стоял и курил сигару высокий плотный мужчина. Джереми, полузадушенный его объятием, схватился за его рубашку, задыхаясь и бормоча что-то невразумительное о том, что вынужденно отсутствовал на каком-то мероприятии, застав только его финал.
– Бренди, - прохрипел он. Пошатываясь, Джереми обошел мужчину с сигарой, и рухнул на гору диванных подушек. Гасси закатилась от смеха.
– По-моему, его слегка придавили. Гарэт, дорогой, привет!
– воскликнула она, целуя его.
– Это Октавия Бреннан. Правда, она сногсшибательна?
– Как поживаете?
– сказала я тоном светской дамы, пряча смущение.
– Отлично, спасибо, - насмешливо сказал он, пристально и придирчиво разглядывая меня.
Повернувшись к Гасси, он улыбнулся ей.
– Она действительно красива, Гас. Кажется, ты впервые не преувеличиваешь.
– Вы уверены, что раньше не встречались?
– спросила Гасси.
– Я была убеждена, что будучи людьми одного круга, вы непременно должны были встречаться.
Гарэт вгляделся в меня снова и покачал головой.
– Нет, я никогда никого не забываю. Неужели она действительно пришла, как все обыкновенные люди? Мне казалось, что такие девушки только спускаются с неба в рождественскую ночь.
Он говорил низким приглушенным голосом с мягким, но очень заметным валлийским акцентом. Мне казалось, что он подсмеивается надо мной. Гасси все время взвизгивала от смеха, она начинала действовать мне на нервы.
Мы прошли в комнату, где уже находился Джереми. Обычно в финальных сценах художественных фильмов в такие комнаты входят, держась за руки, герои на закате своих дней.
Розовые стены, увешанные картинами, полки с книгами, ярко-красные занавески, сверкающие островки паркета среди пушистых ковров цвета фламинго, груда белых меховых подушек и длинная оранжевая софа. Все было вульгарно, но производило впечатление. Весь пол был усеян газетами, и девушка, которая нас впустила, принялась их собирать.