Октоберленд
Шрифт:
С тяжелым сердцем Риис услышал известие королевы, ибо теперь все надежды на спасение друга Бульдога сгорели вместе с путями Чарма. Он собрался с силами, взял себя в руки и заговорил:
— Значит, ты знаешь судьбу Изры…
— Она погибла, защищая тебя.
— Ей не было нужды погибать. Тебе не следовало приказывать ей меня похищать.
Ведьма молча поглядела на него и потом сказала:
— Глаз силы показал нам иное, волхв. — Она положила руку ему на запястье, и Чарм, который перелился из ее руки, поднял его вверх, как старого пса из холодного ручья. — Лишившись волшебной силы, что принесла тебя
— Это волшебство можно было использовать с большим толком, — буркнул он шепотом, хотя на миг воспарил в солнечном сиянии, что вспыхнуло в нем при ее прикосновении. — Если бы вы отдали ему все свои силы.
— Поверь, что мы это сделали. — Она отпустила его руку, и он ощутил, что душа его повернулась на юг, к темной стороне его самого. — Не будь тебя на Рифовых Островах, Н’драто не последовал бы за тобой. На Гнилом Болоте не собралось бы столько троллей из топей, сколько сгорело там от руки наемного убийцы. Никто бы и на лигу не смог подойти к убежищу гоблинской орды. Оно там находилось уже много веков. Возможность проникнуть туда требовала должного искупления у всех трех слепых богов.
— Случай и Смерть — оба удовлетворены, — мрачно ответил Риис, — а Справедливость?
Джиоти прижалась к нему:
— Будущее, которое создаем мы, живые, оправдает или осудит то, что мы сделали. Наша миссия не кончена. В Новом Арваре есть еще гоблины.
Риис уступил, хмуро кивнув. Беженец, подобный исчезающим остаткам дневной синевы, он смирился с тем, насколько он мал. Неужто он считал себя каким-то спасителем, возражая против действий королевы ведьм? У него больше не было волшебной силы, осталась лишь надменная память о былом могуществе. Кого он сумел спасти? Ни Лару, душу, что привела его впервые на Светлые Миры, ни учителя своего Кавала, ни друга своего Бульдога, ни даже Котяру, свою последнюю волшебную маску. И он кивнул.
— Нам надо вернуться в Новый Арвар.
— Вам нужен Чарм. — Леди Вон жестом пригласила их следовать за собой вокруг бассейна, туда, где бегущие тени дрожали на люке. — Я приготовила для вас обоих талисманическую одежду и оружие. Идемте.
— Леди Вон! — Джиоти решительно подошла к королеве. — Вы сказали, что зеленый огонь разрушает все пути Чарма на Ирте. Что будет с нашей планетой?
— Не страшись, маркграфиня. — Королева взяла Джиоти за руку. — Это управляемое горение.
— Но зачем? — спросил Риис. — Пути Чарма — самый сильный способ объединить доминионы Ирта!
— Слишком сильный. — Леди Вон остановилась возле люка и оглядела своих спутников с холодной безмятежностью. — Ты говорил о Справедливости. Эти пути — работа почитателя дьявола Даппи Хоба. Его злое волшебство создало пути, соединяющие Темный Берег с его родиной, Габагалусом. Это те леса, по которым он штурмовал небо. Их не должно быть.
Она вывела их через люк на металлическую платформу над огромным пилоном лесов и пандусов, оплетавших два пика коралловых гор. Это был воздушный причал, густо усаженный кнехтами. У каждого его конца уходил в изрытую песчаниковую скалу туннель. Клейкая зеленая резиновая слизь покрывала дырявые скалы и трещины туннелей, и тусклый отсвет их изумрудного свечения исходил из темных глубин.
— Огонь Справедливости все ближе подбирается к этим путям Чарма, — с беспокойством объявила леди Вон. — Один из этих последних путей отведет тебя на Темный Берег, чтобы забрать Бульдога. Другой выводит в Новый Арвар, где надлежит уничтожить последних гоблинов. Пылание Чарма слепит наш глаз силы. Отсюда будущее уже не видно. И выбрать путь, по которому идти, придется вам.
3
ВРЕМЯ ДО ВРЕМЕНИ
Кавал прожил долгую жизнь: более сорока пяти тысяч дней на Ирте, примерно сто двадцать лет Темного Берега. Смерть — это было событие, к которому он готовился с ранних своих дней в Доме Убийц. Потом, став чародеем, он узнал все ее тайны и теперь понимал, что с ним будет, когда натянутая нить Чарма, еще оставшаяся у него, лопнет. Он перестанет осознавать себя Кавалом, чародеем, и его Чарм рассеется в минералах этой планеты.
Но пока что смерть еще не разорвала эту струну Чарма, и Кавал тратил свое время на изучение всех возможностей, еще оставшихся в его жизни. Пройдя обучение чародея, он отлично знал, как фокусировать Чарм. Настолько отлично знал, что даже сумел собрать Чарм своей жизненной силы после того, как его физическое тело было уничтожено на Ирте.
В глубине Октоберленда Кавал рассказывал Булю свою историю, надеясь удержать душу мертвеца спокойной и неподвижной. Память Бульдога и агония его кончины травмировали его душу, и Кавал боялся, что отзвуки этой боли будут слишком громкими, чтобы Буль их мог вынести даже с помощью чародея.
— Зачем ты держишь меня, чародей? — спросил Буль. Здесь было лишь пустое пространство, бесцветное и невидимое, как воздух. — Дай мне умереть.
— Молчи! — повелел Кавал. — Разве тебе не интересна моя история? Я же говорю тебе о том, как ты оказался здесь, на Темном Берегу.
— История моя окончена. Я мертв.
— Чушь. Мертво твое физическое тело. А душа твоя еще живет и выдержит столько, сколько ты будешь хранить спокойствие и не прервешь то, что осталось еще от моего Чарма.
— Зачем? — крикнул Буль с мукой в голосе. — Скажи мне, зачем ты держишь меня в этой пустоте?
— Мы не в пустоте. — Голос Кавала звучал спокойно и четко. — Мы в небе, в атмосфере Земли. Здесь когда-то была моя лаборатория. Здесь нам не грозят чародеи и почитатели дьявола, и вот почему я держу тебя при себе. Отсюда видно все. Смотри, я тебе покажу то, чего ты никогда не воображал себе. Мой Чарм натянут в тонкую нить. Один ее конец привязан к Земле, другой же… — Он тихо засмеялся. — Другой, дорогой мой Буль, соединен с Извечной Звездой. Смотри!
У Буля не было желания смотреть на что бы то ни было. Он жаждал лишь забвения, жаждал отдаться страданию, что звучало в нем с момента его мучительной смерти. Но он не был обучен внутренним искусствам, не умел сосредоточить свой Чарм так, как это умел чародей, и потому сознание его подчинялось команде Кавала.
Душа его поднялась по тонкой вытянутой нити Чарма Кавала, вмиг пересекла Бездну, Светлые Миры и Горний Воздух. Внутри Извечной Звезды он ощутил, будто свет Чарма сплел вокруг него ткань грез, одев его в ангельские одежды. В этом ярком уборе, полном пуфов, крыльев и развевающихся лент, потерялось его необъятное горе. Он не мог найти, что же вызвало у него такую боль. Это были тени, стертые светом.