Олег Рязанский
Шрифт:
— Где наши кони? — спросил спутник князя.
— Там, на дальней полянке... стреноженные... все вместе пасутся.
— Веди!
Тать торопливо вскочил на ноги и поспешил в кусты, подальше от страшного человека, расправившегося с разбойниками, словно с малыми ребятами.
Вскоре послышался шум — это кони пробирались сквозь кустарник. На полянку вышел дружинник. Один.
— Я-то ему ничего не обещал... — пояснил он в ответ на немой вопрос князя.
— Что ж, коли не передумал, Фёдор Олегович, — смущённо сказал Юшка, —
— Вот и ладно! — широко улыбаясь, ответил Фёдор. Юшка ему сразу понравился: простой, ясный, прямой, как булатный старинный меч.
— Будем ждать татей? — спросил он деловито.
Князь утвердительно кивнул. Впрочем, Юшка не сомневался в ответе — по всему было видно, что князю страсть как хотелось посчитаться за позорное пленение.
— Тогда этот пусть идёт? — полувопросительно сказал он, указывая на монашка. — В попутчики напросился, один идти боялся.
— Я, это, потом... — подал голос монашек.
— Когда потом, святой отец?
— Ну, это... — монашек перекрестился. — Потом.
— Тогда посиди в кустах, — хохотнул Юшка.
Всё возвращалось на круги своя. У него был господин, господина следовало оберегать и защищать, и, главное, был этот господин своим, рязанским. Счастливо завершался мучительный долгий путь.
«А Пригода как рада будет!» — подумал Юшка, оглядывая внимательным взглядом едва различимые в сгустившихся сумерках кусты. Он уже прикидывал, как лучше встретить разбойников.
Боя практически не было. Засевший в кустах Юшка с такой непостижимой быстротой выпустил четыре стрелы, поразив четырёх татей, что ему мог бы позавидовать любой татарский батыр. Пятого, поскакавшего было прочь, перехватил князь. Юшка дал возможность ему показать себя.
До самой Москвы Юшка не знал, с какой целью едут они в столицу враждебно настроенных к Рязани соседей. В Москве дружинник — звали его Фрол и был он младшим внуком старого боярина Фрола Дубянского — уехал в город.
Вернулся поздно вечером, уставший, но довольный.
— Она с матушкой в Коломенском, — доложил князю. — За селом на обрыве к Москве-реке новый терем построили, кругом яблоневый сад, к реке мостки настелили» По утрам там гуляет, к реке спускается, чаек кормит. Её сразу угадать можно — где чайки, там и она.
Князь обнял Фрола, потом покопался в кисе, достал дорогой перстень, пожаловал за удачную службу, ещё раз обнял и вышел из избы, чтобы побыть одному.
— Кто она-то? — не утерпев, спросил Юшка.
— Как это? — удивился Фрол. — Я думал, ты знаешь, потому и не спрашиваешь. Княжна Софья.
Софья... Юшка смутно припомнил девчушку, дочь Дмитрия Московского. Расспрашивать не стал. Не его это дело.
Утром, чуть свет, Фёдор ускакал, взяв с собой Фрола. Юшка не обиделся. Он служил князю всего-навсего седмицу.
Фёдор вернулся к полудню, весёлый, сказал, что обратно поедут послезавтра. За оставшееся время сгонять в Тверь никак не получалось, и Юшка завалился спать. Теперь, когда опять появился господин, спать следовало впрок и как можно больше: кто знает, что может случиться.
Глава сорок седьмая
В конце зимы 1385 года Олег Иванович предпринял большую поездку по сторожевым городкам — решил проверить, как подготовлены новые сотни. Сопровождавший его Фёдор взял с собой Юшку.
К Юшке великий князь отнёсся милостиво. Вспомнил, как спас его верный меченоша, а когда Юшка с разрешения Фёдора съездил в Тверь и привёз в Переяславль Пригоду с сыном, пожаловал гривну на обзаведение. Однажды, осведомившись, как растёт на Рязанской земле сын, даже пошутил: мол, догадывается, в честь кого нарекли его Степаном.
Боярин Корней, встречая Юшку в переходах княжеского терема, делал вид, что не узнает. Юшка всегда кланялся, как и положено дружиннику младшей дружины наследника кланяться боярину старшей дружины великого князя.
В первых числах марта нежданно-негаданно отряд ордынских удальцов, поддержанный мордвой, налетел на восточные пределы княжества у впадения реки Цны в Мокшу, крупный приток Оки.
Жены бояр и дружинников с семьями ушли, не дожидаясь веления великого князя, в заокские леса. Их сопровождали, по обыкновению, старики дружинники и пожилые воины.
В молодости Пригода не раз проделывала этот скорбный путь, сопровождая Алёну. Ныне же оказалась одна — Юшка мотался с князем Фёдором по меже, сколачивая полк, чтобы дать отпор налётчикам. Пригода растерялась. Дом был невелик, Юшка не захотел ставить терем, чтобы не привлекать внимания людей: зависть царила в среде новых дружинников. Но даже в небольшой избе за полтора года жизни с маленьким ребёнком накопилось много важного и нужного на первый взгляд имущества. К счастью, появился старый дружинник Михей, — его послал боярин Кореев. Михей быстро взял всё в свои руки: Стёпке дал поиграть свою плётку с затейливо изукрашенной резной ручкой, Пригоду успокоил, рассказав, как помогал при Тохтамыше уезжать одной толстой и глупой боярыне и как та всё пыталась взять с собой в лес огромного индюка с кровавой соплей и расписным хвостом. Потом к месту помянул, что несколько раз видел Юшку в деле и очень его уважает. Михей так умело распорядился дворовыми парнями и девками, что к вечеру небольшой обоз уже спускался к бродам.
Здесь верховодил другой старик дружинник. Он следил за тем, чтобы возы с добром и детьми не лезли все разом в воду, вернее, в ледяную кашу, образовавшуюся на месте брода, а спускались и входили в реку гуськом, спокойно. Если, не дай бог, что произойдёт и воз перевернётся, не будет затора и от того ещё большей беды.
Около одного из тяжело нагруженных возов Пригода приметила знакомые лица. Это были девки из дворни боярина Корнея. Пригода похолодела — ей вовсе не хотелось встретиться с самим боярином без Юшки.