Олег Верстовский — охотник за призраками

Аллард Евгений Алексеевич

Помещение не поражало размерами, метров тридцать на двадцать, но зато было роскошно обустроено. С одной стороны под окнами располагалась трибуна с рядами синих пластиковых кресел. Чаша бассейна, выложенная по краям бледно-голубой плиткой, была поделена на две неравные части — с одной стороны четыре дорожки, разделённые канатами с пробковыми бело-красными поплавками. С другой — изумрудная надувная платформа, из которой торчали стилизованные пальмы, крокодил с открытой пастью, коричневато-жёлтый змей. И даже бело-синяя касатка, издалека смахивающая на настоящую.

Малыши любили там играть.

Но сейчас я вёл занятия с взрослыми, а судя по представительницам слабого пола, слишком взрослыми детьми. Четыре мальчика и три девочки от двенадцати до шестнадцати лет. Девочки расцветают гораздо быстрее мальчиков. Пока парни щеголяют нескладными тощими фигурами и прыщами на физиономиях с еле наметившимся пушком, их ровесницы превращаются в очаровательные создания с хорошо развитыми формами, которые ни одна одежда, самая строгая, скрыть не в силах. Длинные, стройные ноги, узкая талия, пышная грудь, свежая кожа. В этот момент они становятся лёгкой добычей для различного рода мерзавцев, которые подло используют не соответствие физиологии и умственного развития, а главное отсутствие жизненного опыта.

— Так, ребята, вначале разминка! — скомандовал я. — Быстро, быстро поднимайте свои задницы.

Они выстроились в ряд на бортике бассейна, и я начал показывать им упражнения. Наклоны, приседания.

— Ну что вы, ребята, как варенные. Тянем руки, тянем, Валя. Вымахал здоровый, а ленивый!

— Я не ленивый, я — энергосберегающий, — отозвался коренастый темноволосый парень с большими оттопыренными ушами, торчащими по краям круглой лобастой головы. Будь парень чуть менее объёмным, за эти «лопухи» его бы дразнили слоном или мамонтом, но связываться с ним никому не хотелось.

Дети захихикали, хотя шутка была с «бородой».

— Правда? И на что ты сберегаешь энергию? Может, стометровку за минуту проплывёшь? А? — поддел я его.

— За минуту не проплыву, — ответил он солидным басом. — А за полторы — точно.

— Ну, за полторы. За полторы и Соня сможет. Правда, Сонечка? — обратился я к миловидной девочке, напоминающей стройной фигуркой куколку, с густыми иссиня-чёрными волосами, выбивающимися из-под резиновой шапочки, украшенной аппликацией в виде розовых цветочков.

— А вы сами-то, Сергей Александрович, за минуту стометровку проплывёте? — услышал я голос Норы.

Скрестив загорелые длинные ноги с тонкими изящными щиколотками, она смерила меня насмешливым взором. Нора «страховала» меня на занятиях, но я ощущал себя жутко неловко в её присутствии.

— Ладно, ребята. Теперь в воду. Девочки — четыре круга, мальчики — десять. И тебя, Костя, касается, — я обратился к круглому толстячку. — Я буду следить! Кто будет обманывать, тому штраф. Останетесь без сладкого на полдник!

Мальчишки с визгом взметая высокие фонтаны брызг, бросились в заходившую штормовыми волнами переливающуюся блеском аквамарина воду, а девочки друг за другом аккуратно спустились по металлическим лестницам.

— И зачем же, Нора, вы подрываете мой авторитет? — бросил я с театральным упрёком,

присаживаясь рядом с ней.

— Чем, боже упаси? — воскликнула она. — Вам замечательно удаётся ладить с детьми. Вы прирождённый педагог, лидер. За такое короткое время они просто влюбились в вас.

— Моих заслуг в этом нет, — проворчал я. — Просто здесь дефицит мужчин.

Она усмехнулась, недвусмысленно положив мне руку на бедро, провела нежно.

— Да, это правда. Особенно таких.

— Что вы от меня хотите, Нора? — поинтересовался я, аккуратно снимая с моей ноги её узкую руку с длинными пальцами. — Чтобы я вас трахнул где-то в этом здании, напичканном камерами под завязку? И всё оценили мои способности не только в плаванье?

— Почему вы так грубы со мной? Ведёте себя, как маленький мальчик, которому хочется шоколадной плитки, которую он нашёл в буфете. Но он боится, что его накажут родители, — её голос не звучал обижено, скорее иронично.

— Вы так уверены, что я вас так хочу?

— Я не нимфоманка, если вы это имеете в виду, — ответила она спокойно. — Но я психолог, меня вам не обмануть. Не верю, что вы настолько верны жене.

Последние слова она произнесла с откровенной усмешкой.

— Я не хочу говорить на эту тему.

— А что, Сергей Александрович, слабо вам проплыть стометровку за минуту? — вдруг совершенно по-мальчишески задорно воскликнула она. — Или боитесь?

Она явно меня провоцировала. Откровенная навязчивость сексуально привлекательной женщины, явно не испытывающей недостатка в мужском внимании, выглядела тошнотворной.

— Хотите, чтобы я продемонстрировал перед детьми, как выпендриваюсь перед вами? Пытаюсь завоевать ваше внимание?

— Разве в этом есть что-то плохое? Серёжа, я вам предлагаю пари. После занятий проплывём стометровку. Если я смогу вас обогнать, мы поедем вечером ко мне.

Мне стало смешно. Женщине не обогнать меня. Никогда. Я перевёл на неё глаза, усмехнувшись. И в тот же миг заметил во взгляде необычную серьёзность, скрытую печаль. Едва уловимый намёк, но не легкомысленный, как раньше. В глубине её глаз, словно в зеркале показалась приоткрывшаяся дверь в потайную комнату, о которой раньше я даже не подозревал. Она заманивала меня, но не в постель.

— Отлично, — согласился я, сделав вид, что принимаю шуточный вызов. — Потренируйтесь пока, Элеонора Борисовна. И пощады от меня не ждите!

Не стесняясь, она вскочила с места, сбросив футболку, продемонстрировав изящный изгиб линии подмышек, упругие яблоки грудей, плоский животик и талию, которой бы позавидовала Наталья Николаевна Пушкина, урождённая Гончарова.

Удивительно точно почти без брызг Нора вошла в воду, и, заскользила, как русалка в ярко-бирюзовом изломе волн.

С трудом оторвавшись от восхитительного зрелища, я бросил взгляд на плавающих ребят и нахмурился. Подошёл к краю бортика и, наклонившись, обратился к худенькому пацану, выпирающие ключицы и впалая грудь которого всегда вызывали у меня острую жалость, хотя в приюте на кормёжку грех было жаловаться: