Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
Парень задумался, отвёл глаза и лишь через паузу, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе, тихо ответил:
— Есть. Я тебе передам, что знаю. Но уговор. Если поймают тебя — обо мне ни слова.
— Буду нем, как рыба. Даже если меня на кусочки будут резать.
— Хорошо, как сделаю, так с тобой свяжусь, — быстро проговорил он, и выскользнул из двери. Я собрался выйти следом, но мой взгляд зацепился за осколок зеркала, висящей над замызганной раковиной. Изображение помутнело, потемнело, я заметил, как в самой глубине начинает клубиться мерцающий силуэт. Я замер, стараясь не спугнуть призрака. Он вырос на моих глазах, вышел за пределы и пристально взглянул на меня. Волосы зашевелились у меня на голове, будто я вглядывался в бездну.
— Осталось слишком мало времени, — услышал я шелест. — Поторопись.
Губы призрака не шевелились, голос звучал внутри меня, неприятно отдаваясь гулкой болью, словно заложило уши. Я взял себя в руки, придвинулся ближе к стеклу.
— Северцев, что мне делать сейчас? Подскажи, спасать Влада или нет? Я могу погибнуть, и Милана останется без защиты, совсем.
Он покачал головой, печально. И стал таять, через мгновение я вновь видел лишь своё отражение в осколке зеркала. С силой ударил кулаком по стене.
— Олег, вас ждут, — послышался тихий голос Лили. — Дмитрий Сергеевич сердится.
Дверь приоткрылась, заглянула помощница второго режиссёра с растерянным, смущённым лицом.
— Вы один? — удивлённо оглядевшись, пробормотала она. — Я думала…
— Я репетировал, — быстро сказал я. — Сейчас приду.
Я прошёл в павильон. Верхоланцев стоял, опираясь на костыль рядом с камерой, заглядывал в видоискатель. Оторвавшись, он что-то сказал Кириллу, который с растерянным лицом, не отрываясь, глядел на него. Я сделал шаг ближе и уловил обрывок фразы:
— … должно получиться. Или больше ты со мной не работаешь. Понял?
Кирилл чуть заметно кивнул, а Верхоланцев медленно отошёл от него и плюхнулся на ближайший диван.
— А, Олег, сейчас будем снимать. Готов? — поинтересовался он весело.
Я кивнул, но разговор с Мишкой не выходил у меня из головы.
— Ты чего такой хмурый? — спросил Верхоланцев.
— Устал.
— Да, не привык ты много работать-то, — протянул он без тени раздражения, но с долей презрения. — Это тебе не статейки писать за компом. Пошерстил в сети и все готово. А тут реально вкалывать надо.
— Я дополнительно в шоу Розенштейна участвую, — тихо сказал я. — Сутками не сплю.
Верхоланцев удивлённо взглянул на меня и проронил:
— В каком шоу?
Я посмотрел внимательно на главрежа. Неужели он не в курсе смертельного шоу, которое происходит тут, совсем рядом? Но его лицо выражало неподдельное удивление. Вряд ли он мог так играть.
— Реалити-шоу. Представление разыгрываем, будто живём в городе. Под водой. Я играю фоторепортёра.
— А, ну тогда понятно. Ну ладно, давай соберись. Сцена короткая, потом отдыхать пойдёшь.
Я уже открыл рот, чтобы спросить, знает ли главреж, что в этом шоу людей убивают по-настоящему. Но тут в павильон вошла Милана в открытом, облегающем платье цвета зари, и белыми перчатками до плеч. Естественно без кровавого пятна. Улыбнулась, увидев нас. У меня потеплело на душе, и я решил не продолжать. Хмурый парень в синей спецовке подал мне револьвер, я машинально откинул барабан и проверил, вызвав у техника кривую ухмылку.
— Так, Олег, сейчас быстренько снимем выстрел, а потом с Миланой будем репетировать. Стрелять будешь прямо в камеру. Давай, попробуй, — произнёс Верхоланцев.
Я посмотрел на Кирилла, который с таким мрачным видом ковырялся в камере, будто после окончания съёмки его расстреляют. Я вскинул револьвер, нажал спусковой крючок, раздался щелчок.
— Отлично. Олег, а ты хорошо стреляешь? — поинтересовался Верхоланцев.
— Неплохо, — пожал я плечами.
— Значит так. Тебе дадут сейчас револьвер с настоящими патронами, а ты выстрелишь рядом с камерой. Ага, вот в ту мишень. Видишь на стене? Лиля, подаёшь реплики. Олег, помнишь хорошо, у тебя с Мельгуновым ссора. Ты пытаешься сдержаться, потом выхватываешь револьвер и быстро стреляешь в мишень. Понял?
Я краем глаза заметил побледневшего Кирилла, который не сводил напряжённого взора с нас. Проверяет что ли главреж меня? Хочет понять, мог ли я убить Милану, если бы захотел? Я спокойно, не показывая вида, взял из рук техника другой револьвер, откинул барабан и внимательно осмотрел патроны. Почувствовав на затылке чей-то взгляд, быстро оглянулся — Милана нахмурившись, наблюдала за нами, но заметив мой взгляд, быстро отвела глаза. Вместо того чтобы разволноваться, я наоборот обрёл абсолютно ледяное спокойствие. Такое спокойствие, которое помогало мне всегда в опасных ситуациях. Я включил по заказу контроль над собой. Не внушая себе мысль, что повода для беспокойства не существует, просто не понимая, что есть хоть какой-то риск.
Лиля встала за камерой и стала начитывать реплики по тексту сценария. Я усмехнулся, когда перед мысленным взором всплыла насмерть перепуганная физиономия Мельгунова. Я увидел его так ясно и чётко, будто он вновь стоял передо мной.
— Он будет любить тебя, Белла, будет верен тебе, — монотонно прочитала реплики Лиля.
— Лжёшь, мерзавец! — мне удалось изобразить ярость.
— Ах, это неправда? — подала голос Лиля.
Вместе с прогремевшим с невероятным грохотом выстрелом, из ствола вырвалась яркая вспышка света, и все заволокло облаком порохового заряда. Кажется, пиротехники переборщили.
— Замечательно, — сказал Верхоланцев. — Теперь тоже самое будем снимать. Ты готов, Кирилл? — спокойно поинтересовался он.
Кирилл, без кровинки в лице, только еле заметно кивнул. Я извёл всю обойму, зарядил новую. Эта игра начала меня забавлять. Я не мог понять, кого испытывал главреж, меня или своего главного оператора. Я изрешетил весь центр мишени, извёл пару обойм, и только после этого Верхоланцев остался доволен. Кирилл еле стоял на ногах, и глотал лекарство. Лиля выглядела не лучше. Мы потратили на съёмку пятнадцати секунд экранного времени три часа.