Ольф. Книга вторая
Шрифт:
Появился официант, над нами нависла сонная физиономия:
– Сейчас только по остаткам или сэндвичи.
– Че ун ристрэтто?* – перебила Челеста.
*(У вас есть кофе «ристретто»? (самый крепкий из существующих кофе))
Официант долго смотрел на нее… точнее, в нее, ибо поднять взор до лица, как большинство присутствующих мужчин, был не в состоянии, затем обратился ко мне:
– Итальянка, что ли? Из кофе есть черный, три в одном, зерновой, со сливками…
На стол
– Из имеющегося могу предложить…
Челеста отложила меню.
– Ун эспрессо, пер фаворе. Нон. – Ее рука резко поднялась, большой и указательный пальцы изобразили направленный в потолок пистолетик. – Прего ми порте дуэ.*
*(Эспрессо, пожалуйста. Нет. Принесите для меня два, пожалуйста)
Жест вогнал меня в ступор, но официант, как ни удивительно, все понял.
– Два черных кофе. А что поесть?
– Ням-ням? – перевел я для Челесты на международный, как его понимал, одновременно похлебав у рта воображаемой ложкой.
Челеста замотала головой. Отлично, хочет просто попить кофе. Говорю же, чудо, а не спутница. С моими финансами – то, что надо, ведь при моих возможностях другая бы…
– Пока ничего, – сказал я. – Если что, позже.
Через несколько минут официант принес заказ, я сразу расплатился. Неприятности начались, как только поднос коснулся стола. Нос Челесты затрепетал, лоб сошелся в задумчивости. Она сделала глоток…
И поперхнулась.
– Нон э ун кафэ. – Челеста жутко сморщилась, словно кофе разбавили уксусом. Напиток был брезгливо отодвинут подальше. – Квелло е аква спорка.
*(Это не кофе, это грязная вода)
– Не нравится? – Я отпил из своей чашки. – Вроде нормально. Если хочешь получше, нужно идти в дорогой ресторан или в специализированную кофейню.
Рядом на миг замешкался парень, только что отходивший к стойке.
– Коза че?*
*(Что это?)
Челеста опустила взгляд в район своего живота, точнее на растянутый бедрами низ платья, где в середине тугого «гамака» перекатывалась записка.
Я быстро нашел взглядом парня. Поняв, что раскрыт, тот виновато развел руками; последующие жесты рассказали, как моя девушка подавала ему знаки глазами, затем его правая ладонь прижалась к сердцу, и завершилась пантомима извиняющимся наклоном головы.
– Ольф, си пуо проварэ ун альтро посто?
*(Можно сходить в какое-нибудь другое место?)
– Не понимаю, но если хочешь остаться, то без меня. Предпочитаю найти место покультурнее. – Я поднялся и галантно протянул руку даме. – Предлагаю пойти в хорошее кафе с живой музыкой, меломанка.
Нас проводили удрученные мужские и довольные женские взгляды.
Пробираясь через подъезд на крышу, Челеста затараторила:
– Нон ми пьяче квелло ристорантэ. Анке ла музика э мольто страна.*
*(Мне не понравился тот ресторан. И музыка осень странная)
– Именно – ресторан. Сейчас поищем.
С живой музыкой вышел, как говорится, натуральнейший облом, в такое время даже без музыки работало лишь каждое десятое заведение. Когда мы устали всматриваться в здания и вывески, я остановил корабль вблизи первого же ресторана, который устроил демонстрируемой роскошью. Как понимаю, это один из лучших, а во внеурочное время, как сейчас, сюда можно прийти без бронирования. И пусть обед здесь мне не по карману (если не брать чужого, а после случая с парижским политиком я воздерживался от несвязанного с выживанием криминала), но имею же я право угостить чашечкой горячего напитка симпатичную спутницу? На пару чашек должно хватить, а кутить не собираюсь.
Мы снова переоделись. В самое лучшее, что было. Пусть штопанное, зато чистое и не мятое. Пусть не по сезону, а наплевать. Не замерзнем, если прошмыгнем опрометью, и если красное платье Челесты, выглядевшее как вторая кожа, не выкинет от напряжения новый фортель. Мои кроссовки не слишком гармонировали с вечерним нарядом спутницы, но рубашка над джинсами это немного компенсировала. Переживем. Мы переглянулись со сдерживаемым смехом, я предложил даме руку, мы вошли.
Интерьер ошеломил. Для меня это как в сказку попасть, а Челеста, глянув в меню, сразу ткнула в напитки:
– Ун каппуччо, пер фаворэ.
*(Капуччино, пожалуйста)
– Правильно говорить – капуччино, – поправил я итальянку и обернулся к курсировавшему поблизости приносителю счастья: – И мне.
Официант смерил нас взглядом, и примерно через час требуемое оказалось на нашем столе.
История повторилась: ожидание блаженства, глоток, выпученные глаза, отставленная нетронутая чашка.
– Не любишь кофе? Так бы сразу и сказала, чего выпендриваться? Учту на будущее. – Я бросил официанту: – Чай синьорине.
Ее кофе я выпил вслед за своим и сделал это, надо заметить, с большим удовольствием.
Лощеный хлыщ в белой сорочке принес чай. Нос Челесты с предвкушением двинулся к чашке… и замер на полпути. Уголки рта опустились, взор потускнел, как лампочка на двести двадцать вольт на территории Америки.
– Ун тэ?
*(Чай?)
– Ти, – подтвердил я.
*(Чай)
Чего ей еще надо? Горячего шоколада в постель? Не понимаю. Не любишь кофе – не заказывай. В следующий раз пресеку, если решит повторить номер. Еще и от чая мордочку воротит.