Ольга. Уроки престольного перволетья

Влади Анна

Напротив окна, боком к дверному проёму, стояло широкое, одетое покрывалом из горностаевых скор, ложе. Изголовье его было обшито красным аксамитом – плотной ворсистой тканью, крепившейся к стене позолоченными гвоздиками с большими узорчатыми шляпками-солнышками. Пол ложницы устилал браный ковёр, привезённый откуда-то из восточных земель – из Шемоханского царства 11 или, возможно, даже из далёкой Бухары.

Опочивальня не имела двери со стороны внешних сеней, войти в неё можно было только из другой принадлежащей княгине горницы – светлицы для приёма гостей и посетителей. Посредине гостиной светлицы возвышался резной престол, окружённый стольцами. И престол и стольцы 12

были обиты той же тканью, что и скамья в ложнице. Вдоль стен тянулись крытые узкими коврами лавки и нарядные сундуки-укладки. В углу находился высокий поставец с расписными ларцами и домовыми богами-оберегами, привезёнными Ольгой из Плескова.

11

Ширванское госудаство, находилось в пределах исторической области Ширван, на северо-востоке современного Азербайджана. Столица в X веке – город Шемаха

12

Род стула, табурета

Со стороны, противоположной опочивальне, к светлице примыкала горница для челяди. Там же хранились одежды и имение княгини. Из светлицы можно было выйти на тянувшееся с внешней стороны терема вдоль покоев гульбище. Обрамлялось оно резными перильцами, с крыши-навеса вилось-нависало кружево причелин 13 .

Всё в Ольгином теперешнем жилье было устроено и для услады глаз, и для телесной угоды. И позволявшее выйти на воздух, не покидая терема, гульбище, и собственная печь для пущего тепла зимой. Убранство покоев было к тому же обновлено и украшено нарочно к её вселению и выглядело соответственно новому Ольгиному положению. Ольга, и ранее жившая в достатке и благоте, не могла не признать, что нынешние её покои превосходили размером и богатством прежние светлицы в батюшкином доме.

13

Доски, расположенные на фасаде, закрывающая торцы сруба либо крыши

Словом, живи себе и радуйся, без забот и хлопот, благодари богов за дарованную долю да мужа нарочитого ублажай. Но радоваться у Ольги не получалось… Об этом она и раздумывала, поднимая порой лицо от пяльцев и окидывая взором свои резные, расписные покои.

Важные гости, прибывшие на свадьбу, разъехались, и жизнь в тереме вошла в повседневную, обыденную колею.

День начинался с заутрока 14 , который всегда происходил в столовой горнице, называемой обитателями терема греческим словом – трапезная. Трапезная находилась в крыле, противоположном той стороне, где были устроены Пировальня и Князев Приказ. На два крыла терем делили прихожие сени и лестница, ведущая в верхние ярусы. Сзади к трапезной примыкала поварная и людская. Левее трапезной располагались покои княжича Олега.

14

Завтрак

Снедали утром лишь узким кругом княжеской семьи. В трапезной, кроме Ольги, в это время присутствовали и сам князь Игорь, и княжич Олег, и княжна Ефандра с Милицей, и Предслава.

После заутрока князь погружался в державные заботы. Чаще всего он уезжал из терема. От Милицы или теремной челяди Ольге порой удавалось случайно узнать, где проводил время её супруг – он то вершил княжеский суд, то наведывался на мытню и торжище, навещал дружины – гридницу младших отроков на Детском холме или предавался ратным забавам со старшими гриднями на ратной площади. В иные дни князь задерживался в своих поездках до вечера и несколько раз ночевал вне терема – уезжал в свои уделы или с ближней дружиной отправлялся на ловы и пиры.

Если же Ольгин супруг оставался утром в тереме, что за Ольгину недолгую бытность княгиней случалось трижды, то в приёмной горнице – Князевом приказе – заслушивал всяких разных посетителей – посланников от наместников из подвластных градов и весей, старейшин, тиунов, вирников 15 , иноземных послов

и купцов. Торговых людей из Руси в тереме Ольга ещё не видела – черёд их посещений наступал осенью, после возвращения из дальних стран.

Днём князю накрывали в Пировальне, и с ним всегда столовалось множество всяких людей – советников, бояр, воевод. По завершении долгого полуденного снедания наступало время пообедья, когда князь отдыхал.

15

Сборщики судебных взысканий

Вечером в Пировальне опять собирались самые приближённые бояре и старшие гридни из дружины. По терему разносились звуки гуслярные переборов и гудение жалеек – вечером серьёзных разговоров не вели, развлекались.

Женская половина семейства вкушала и дневную, и вечернюю пищу в трапезной. Право самой решать, за какой стол садиться – за женский или вместе с князем или вовсе остаться в собственных покоях – было только у Предславы. Ольгу в Пировальню князь не звал.

Одна из Ольгиных прислужниц, жалостливо глядевшая на оставленную без мужнего внимания госпожу, предложила ей вечерять в своих покоях, дабы не возбуждать любопытство челядинцев нарочитых гостей, иным из которых дозволялось ожидать хозяев в сенях и людской.

После вечери наступало время отправляться в ложницу… Вот тогда-то Ольгины страхи достигали своей крайности…

Ночи, проведённые с князем, мало отличались от первой. И если днём супруг вёл себя с ней хоть и пренебрежительно, но беззлобно – чаще всего просто не замечал, ночью же – словно не к молодой жене приходил, а к лютому врагу. Её беззащитностью и вынужденной покорностью он наслаждался вовсю – заставлял её разоблачаться до наготы и в таком виде раздевать его самого, обязательно сопровождая сие действо целованием открывшихся её взору оголённых мест на его теле – и ноги, в данном случае, были для неё не самым страшным. Ни разу он Ольге не улыбнулся – лишь усмехался, замечая её смущение после услышанных от него повелений выполнить его любострастные затеи, сам он её не целовал, по-прежнему запрещал ей разговаривать с ним, а за случайные слова с удовольствием наказывал – мог шлёпнуть по заду иди даже по губам. Ежедневно она замирала в страхе, ожидая внимания нарочитого супруга, а если князь днём не возвращался, то гадала – приедет ли к вечеру или нет – и тогда участь его внимания её минует.

Не имея в тереме никаких обязанностей – а хозяйкой в хоромах, по всеобщему разумению, была Предслава – и не посвящая время ничему, кроме рукоделия и прогулок по саду, а потому совершенно не отвлекаясь на прочие мысли, этим тяжким думам она начинала предаваться вскоре после полудня, и к вечеру уже более ничего и делать не могла, кроме как бояться. И через некоторое время, коли бы вдруг пожелал князь, чтобы она развлекла его беседой – Ольга бы уже, кажется, и сама рта раскрыть не сумела. Впрочем, то, что происходило в ложнице, вполне устраивало князя и безо всяких разговоров – ночевал он у супруги почти всегда, когда оставался в тереме. И лишь ежемесячные женские недомогания на несколько дней освободили Ольгу от его внимания.

Своим пренебрежительным отношением к ней князь словно давал понять, что наречение своей водимой супругой и дарование титула княгини совсем не означает, что она будет отличаться для него от любой другой наложницы. Это ей пристало безоговорочно обожать своего супруга и всячески ему угождать, а его расположение надо было ещё заслужить. А в Ольгином случае – не просто заслужить, а очень постараться, чтобы вернуть…

Никто из близких первое время её не навещал – такова была воля князя – не тревожить молодожёнов. И это, конечно, было только к лучшему, иначе не понятно, как она сумела бы объяснить им свой бледный, несчастный вид, а солгать, наверное, не смогла бы, разрыдалась.

А Яромир всё это время находился в Киеве, вернее не в Киеве, а в Ольгином уделе, селе Высоком, расположенном в нескольких верстах от стольного града. Отец был озабочен его устройством…

В дверь опочивальни постучали, вошла Ольгина челядинка – Любава.

– Княгиня, Граничар пришёл с посланием от князя.

– Князь вернулся в терем? – спросила Ольга, подавляя волнение. Три прошедших дня её супруг в княжеских хоромах отсутствовал – уехал на ловы и ночевал в каком-то ином месте.