Олигарх с Большой Медведицы
Шрифт:
Двери закрылись. Все, спектакль окончен.
– Фиона Ксаверьевна, – начала Дунька раздраженно, – я вовсе не за тем приехала, чтобы обсуждать наше будущее с Вадимом! Я не знаю, почему вы решили, что мы должны зажить нормальной семейной жизнью! Мы этой самой жизнью жили, наверное, месяца два от силы.
– И в этом твоя вина, Евдокия, – ледяным тоном перебила свекровь. – Мой сын сложный человек, и к нему требуется особый подход, ты должна была отдавать себе в этом отчет, когда выходила за него замуж.
Для того, чтобы опять не начать выкрикивать какие-то бессмысленные слова и междометия, Дунька глотнула из своей чашки рубинового и очень горячего чая.
– Фиона Ксаверьевна, вы не знаете, зачем ваш сложный сын собирался в Рощино к моей сестре?
– Понятия не имею, – недоуменно ответила Фиона и даже посмотрела с неким подобием любопытства, чего никогда себе не позволяла. – Это имеет какое-то значение?
– Он никогда с ней не встречается! И не встречался никогда! Что ему могло понадобиться?!
Фиона пожала плечами.
– Евдокия, ты уводишь разговор в сторону, а я хочу, чтобы ты выслушала меня.
– Да нет никакого разговора, – крикнула Дунька и вскочила. – Мне важно знать, зачем он ездил в Рощино и ездил ли!
– Это не имеет никакого значения…
– Имеет! – рявкнула Дунька. – Имеет!
Она подбежала к свекрови и оперлась руками о чайный столик, так что Фионе пришлось откинуться назад. Прямо перед Дунькиными глазами была щека, гладкая, молодая, очень свежая, и она вдруг подумала, что свекровь совсем не стареет – портрет Дориана Грея, черт возьми!..
– Это имеет значение, потому что вчера на даче мою сестру чуть не убили, и именно поэтому важно, был там ваш сын или нет!
– Как?!
– Отвечайте мне немедленно! Что вы знаете?! Зачем он туда ездил?! Он говорил вам что-нибудь?!
Фиона отодвинулась вместе со стулом, встала и зашла за него, как будто прикрылась от Дунькиного гнева.
– Откуда у этой вашей нимфы адрес Лизиного дома? Зачем он ей понадобился?
– Какой… листочек?
– У Александры из блокнота вывалился листок, а на нем адрес. Это мой адрес! То есть Лизин! Откуда он у нее взялся?!
– Я… не знаю.
Она не врет, поняла Дунька. На самом деле не знает.
– Он спит именно с ней, да?! И вам не хочется, чтобы ваш сын внезапно женился на дочке прислуги, да?! Пусть уж лучше буду я, чем прислуга, да?!
– Евдокия, не кричи.
– Да я и не кричу! Вы еще не слышали, как я кричу, Фиона Ксаверьевна!
– Я ничего не знаю.
– Этого быть не может!
– Вадим предупредил меня, что собирается в Ро-щино поговорить с твоей сестрой, но меня мало интересовал вопрос, зачем он туда едет.
Тут Фиона вдруг подумала, что, быть может, дело в Фаберже, но невестка ни в коем случае не должна узнать об этом.
«Господи, зачем ты вложил так мало разума в голову моего сына?! Как он мог впутать еще кого-то?!»
В то, что Вадим пытался кого-то убить, она не верила. Слишком слаб, слишком зависим. Слишком малодушен.
«Но как он мог узнать?! От кого? Вера проболталась дочери, а та Вадиму?!»
Руки сжались в кулаки, и усилием воли Фиона заставила себя разжать их. Так не годится. Нужно холодно и трезво оценить ситуацию, а она что-то разгорячилась.
– Фиона Ксаверьевна!..
– Евдокия, я не знаю, зачем Вадиму могла понадобиться твоя сестра!
– Александра спит с ним?
– Понятия не имею! – Ей даже удалось сделать вид, что она возмущена подобным вопросом, и, кажется, хорошо удалось, потому что невестка моргнула, перестала таращиться и наступать на нее. Фиона вернулась за стол, с неудовольствием отметив, что на полированном дереве остались следы – в том месте, о которое Дунька опиралась руками. Нужно будет сказать Вере, чтобы все отчистила.
– Я никому не позволю… нападать на мою сестру, – вдруг громко сказала Дунька. – Никому и никогда. Если это ваш сыночек на нее напал, я убью его собственными руками. Вам ясно?
– Евдокия, как ты разговариваешь со мной? Неизвестно, чем бы все закончилось на этот раз, потому что Дунька уже с трудом держала себя в руках, но в дверь опять постучали.
– Да!
Федор Петрович Малютин вдвинулся ровно настолько, чтобы голова торчала в проеме, а все остальное осталось снаружи, видимо, из уважения к хозяйке и страха перед ней.
– Приехали какие-то люди, – сообщил он тихим голосом. – Они спрашивают… Евдокию Юрьевну.
– Меня?! – поразилась Дунька.
– Да. Говорят, что они ваша сестра. – Он именно так и сказал «они». – Охрана сомневается, можно ли их… впустить.
Дунька оттолкнула раритетный английский стул с высокой спинкой и бросилась к выходу. Фиона осталась в кабинете – одна, а Федор Петрович, подумав мгновение, кинулся за наглой девицей, позволившей себе такое неуважение к статусу хозяйки.
Наглая девица вихрем промчалась по залу, выскочила на чистый ковер, пролетела мимо охранника и, навалившись всем телом, распахнула тяжеленную стеклянную дверь, за которой маячили два размытых силуэта.
– Лиза!
– Дунька! Ты здесь?! С тобой все в порядке?! Ты… Все нормально, да?
И они кинулись друг другу в объятия, словно одна из них до последнего времени дрейфовала на гибнущем «Челюскине» по Северному Ледовитому океану, а другая с замирающим сердцем ждала о ней известий, не отходя от радиоточки!
– Лизка, как ты сюда попала?!
– Ну, у тебя же мобильный не отвечал! А я знала, что ты поехала сюда, и решила, что тебя надо спасать!
– Меня не надо спасать, все в порядке. А мобильный я в машине забыла. Я его в зарядник воткнула и оставила там.