Олигарх с Большой Медведицы
Шрифт:
– Я ничего ей не сказал, – возразил Белоключевский. – Не за что ее убивать.
– Да мне все равно, есть за что или нет! Я просто должен. И ты тут ни при чем, неважно, рассказал ты ей или нет! Она знает, что я собирался вечером сюда, в живых ее оставлять нельзя. Я застрелю тебя, а потом ее. Если получится, все будет так, словно ты ее убил, а потом застрелился сам. Пистолет я оставлю рядом. Мне придется стрелять тебе в голову, так что не дергайся особенно. Не усложняй мне работу.
– Зачем бы мне ее убивать? Как это объяснят?
– Да кто тебя знает! Ты все потерял, ты никто, ты не справился. Нашел бабу, переспал с ней, а потом убил. С собой забрал, потому что одному тебе помирать было страшно. Да это и неважно. Это так, инсценировка. Ну, поверят менты, хорошо, а не поверят, и черт с ними. На меня все равно никогда не выйдут.
– Это точно, – согласился Белоключевский.
Лиза вдруг поняла, что он тянет время. Поняла так ясно, как будто это было написано на плакате перед ее глазами.
Как он сегодня сказал про плакаты?..
Ах нет, не про плакаты. Про стикеры и постеры. Лобстеры.
Быстрым движением она подняла ружье, уперлась прикладом в плечо и прицелилась.
Нет, в голову она стрелять не станет. Еще промахнется. Она будет стрелять в грудь или куда придется. И она перевела ствол пониже.
– Кто меня заказал? – спросил Белоключевский. – И зачем? Я никому не нужен.
– Видно, нужен.
– Кто заказал?
– А тебе не все равно? – Нет. Собеседник помолчал.
– Моя жена, – сказал Белоключевский. – Я знаю.
– Откуда?
– Она звонила, когда я был у тебя в кабинете. Номер определился, и я взял трубку. Она думала, что говорит с тобой, а это был я. Голос я узнал.
– Иди ты! – весело сказал собеседник. – Ну, с тобой приятно иметь дело, мужик. А я телефончик-то проверил, и вроде не звонил никто.
– Я стер номер. Я же не дурак. Только думал, что ты приедешь позже.
– Приготовиться не успел?
– Не успел.
– Я все равно убил бы тебя, – сказал собеседник, – даже если бы ты приготовился. Так что без приготовлений гораздо лучше. Быстрее и чище. Я не люблю долгой возни.
– Зачем она меня заказала?
– Да какая тебе теперь разница! Лиза поняла, что время вышло.
Она шагнула в освещенный проем – щека удобно лежала на холодном стволе, и пальцу тоже было очень удобно на курке.
Сейчас. Вот сейчас.
«У меня только один патрон. Я не промахнусь».
Белоключевский увидел ее, и у него изменилось лицо.
Стоявший спиной стремительно обернулся, и в это мгновение Лиза выстрелила.
Просто выстрелила, и все.
Сильно отдало в плечо, и палец, которому только что было так удобно, вдруг свело судорогой, и звук рванул барабанные перепонки через секунду спустя после того, как она спустила курок.
– Лиза!!! Лиза, твою мать!!!
Сизый дым повис в воздухе – почему так много дыма?
Человек с изумленным лицом еще постоял, глядя на Лизу во все глаза, а потом вдруг упал навзничь – в шкафах задребезжала посуда. Маленький черный пистолетик – почему он такой маленький? – отлетел далеко, завертелся и стукнулся об изогнутую ножку телефонного столика.
– Лиза!!!
Стремительным движением она переломила дуло, нашарила в переднем кармане еще один патрон и с силой вогнала его в ствол, рванула дуло и снова прицелилась в лежащего.
Кто-то стал вырывать у нее ружье, а она не давала, рычала и вырывалась, и сизый дым волокло в сторону темных окон, и кто-то все кричал:
– Лиза, Лиза, прекрати!! Лиза, все в порядке! Хватит, остановись!
Но она не могла остановиться. Она защищалась и пришла в себя, только когда что-то плеснуло ей в лицо, и как в замедленной съемке она увидела, что вода из стакана летит, сворачиваясь в ртутные капли, и попадает в нее. Она отшатнулась и закрылась руками.
В голове просветлело. Безумие медленно уходило, оглядываясь и гадко ухмыляясь.
Белоключевский держал ее за руки. Ружье валялось на полу, рядом с распластавшимся человеком в черном.
Еще какой-то человек ходил в отдалении, в дыму, присаживался на корточки и смотрел. В руке у него был стакан. Это он плеснул ей в лицо.
– Лиза! Лиза.
– Я здесь, – сказала она спокойно. – Я здесь. Это Макс, да? Наш Макс Громов. Правильно?
Белоключевский кивнул. Его сильно трясло, гораздо сильнее, чем Лизу. Ее рук он не отпускал.
– Кличка Морг, – сказал тот человек, что ходил и присаживался на корточки. – Профессиональный киллер. Охотник. Очень удачливый, между прочим. Взять его никто и никогда не мог. Как это он вас прошляпил, когда вы у него за спиной стояли? От удивления, наверное.
– Дима, – в отчаянии крикнула Лиза. – Дима!
– Ч-ш-ш. Подожди. Помолчи.
– А вы что, дама? – спросил тот человек. – Снайпер?
Отмахиваясь от дыма, который растворялся в воздухе, он с интересом уставился на Лизу, и она вдруг его узнала.
Она видела его вчера. Нет, сегодня. Она видела его сегодня. Сегодня все еще продолжается.
Он работает в галерее у Фионы. Его зовут Федор Петрович Малютин. Он идиот.
Пространство в голове искривилось. Большая Медведица, стремясь заглянуть в окна, налегла на дом, навалилась тушей и, кажется, его сломала. Обломки словно посыпались Лизе на голову и задавили ее.
Макс Громов?! Профессиональный киллер по кличке Морг?! Он обнимал ее, утешал, выслушивал и все это время собирался убить?! И даже пришел, чтобы убить!
И она сама убила его. Она только что убила человека.
– Дим, она сейчас упадет, держи ее!
– Воды, дай еще воды!
– Дима, да посади ты ее, мать твою так!..
– Лиза, держись, Лиза!!
Она отстранила его руку, которая больно впилась в ее бок, сделала шаг и осела на пол, рядом с телом.
– Я вас знаю, – сказала Лиза Федору Петровичу. – Вы развешиваете экспонаты в галерее. Да?