Оливия Джоулз, или пылкое воображение
Шрифт:
Внизу у конторки к стене был приклеен скотчем мятый листок бумаги с сообщением: «Pasajeros de АТАРА para La Ceiba. El autobus saldra del hotel al aeropuerto a las 9 de la manana»[25].
Часы показывали восемь. Как оказалось, мобильник Оливии в Гондурасе не работал. Она попросила у дежурного позволения позвонить. Тот ответил, что телефон не работает, но неподалеку на улице есть автомат. Через несколько шагов она увидела косо висящий на деревянной будке желто-голубой древний указатель, на котором была намалевана то ли телефонная трубка, то ли овечья голова.
Оливия позвонила в справочную
Так, сейчас четверть девятого. Что делать? Ждать или вернуться в гостиницу и сложить чемодан, ведь она может опоздать на автобус? Оливия решила остаться. В восемь двадцать пять возле будки появилась женщина с двумя маленькими детьми и принялась нервно расхаживать взад-вперед. Оливия решила было не обращать на нее внимания, но уважение к приличиям одержало верх, и она уступила позиции. Женщина начала пламенный нескончаемый монолог. В восемь сорок пять она уже вопила во весь голос, а младшее дитя исходило плачем. В восемь сорок восемь заревело другое чадо, и женщина принялась колотить в стенку трубкой.
Господи, Оливия ясе упустит этот дурацкий автобус и на самолет опоздает, застрянет бог весть на сколько в Тегусигальпо. Однако все решилось очень просто. Она открыла дверь, потребовала:
«Все, конец. Уходите», – и набрала номер посольства.
– Английское посольство, доброе утро.
– Доброе утро, с вами говорит... – черт возьми, а кто с ними говорит? Ах да... – Рейчел Пиксли, – поспешно представилась она, вспомнив, что именно это имя значится в паспорте, который она предъявила, покупая билет.
– Слушаю вас. Чем могу служить?
Оливия коротко изложила суть дела, и ее соединили с мужчиной, от чьего изумительного, чистейшего английского она чуть не разрыдалась. Наверное, такое испытываешь, когда тебя догоняют бандиты и вдруг перед тобой возникает родной отец или английский полицейский.
– Мммм... – протянул голос в трубке, когда она ему все рассказала. – Не буду скрывать от вас, такое иногда случается с пассажирами этого рейса из Мехико. А вы уверены, что там никто не открывал ваш чемодан?
– Уверена. Перед тем, как уйти из номера, я заново его уложила. Никаких наркотиков не было. Кто-то заходил в мой номер, пока я сидела в баре. Я в общем-то волнуюсь, в Лос-Анджелесе я встречалась с очень странными людьми, там был такой Пьер Феррамо, и происходили очень странные вещи... – В трубке негромко щелкнуло,
– Подождите минутку, – попросил человек из посольства, – мне нужно навести кое-какие справки. Я сейчас снова включусь.
Она в нетерпении взглянула на часы. Без трех девять. Одна надежда, что пассажиры еще не очухались после вчерашнего и все до одного опоздают.
– Прошу прощения, – сказал посольский человек, переключившись на Оливию. – Мисс Пикси, верно?
– Пиксли.
– Спасибо. Так вот,
– Я хотела попасть сегодня самолетом на Попайян, пожить несколько дней в городке, а потом переселиться в гостиницу Феррамо «Isla Bonita»[26].
– Очень хорошо. Мы информируем всех, кого нужно, и вас будут держать в поле зрения. Загляните к нам, когда будете возвращаться, и расскажите обо всем, хорошо?
Она положила трубку и еще миг глядела перед собой в пустоту, озабоченно кусая губы. В трубке действительно раздались щелчки, когда она произнесла имя Феррамо, или это опять разыгралось в не в меру пылкое воображение?
В гостинице дежурный сказал ей, что автобус ушел десять минут назад. К счастью, она встретила новую владелицу сумки от Марка Джейкобса, и та пообещала, что ее муж отвезет Оливию в аэропорт в своем фургоне. Мужа пришлось ждать довольно долго. Когда они подъезжали к месту посадки, было десять двадцать две. Самолет должен был вылететь в десять.
Оливия бросилась бежать по летному полю, волоча за собой маленький чемодан на колесиках и отчаянно размахивая рукой. Двое парней в комбинезонах тем временем откатывали от самолета трап. Увидев ее, они засмеялись и вернули трап на место. Один из них успел взбежать перед ней по ступенькам и принялся колотить по двери. Дверь наконец открыли, она вошла в набитый пассажирами салон, и ее приветствовал нестройный хор голосов. Вчерашние попутчики имели бледный вид, но бодрости духа не утратили. Она упала на сиденье – уф, слава Богу! – увидела, что по проходу идет пилот и при этом здоровается с каждым пассажиром лично. Теперь она совсем успокоилась, но вдруг узнала в пилоте давешнего пьяного певца из бара.
В аэропорту Лa-Сейбы Оливия купила билет до Попайяна и тотчас кинулась к газетному киоску, но ни одной иностранной газеты там не оказалось, если не считать «Time»[27] трехнедельной давности. Она взяла издаваемую в Ла-Сейбе «El Diario»[28], уселась в оранжевое пластиковое кресло возле выхода на посадку и, ожидая, когда объявят рейс, стала просматривать газетку в надежде найти что-нибудь свежее о взрыве «ОкеанОтеля». А вот и парень, с которым она вчера танцевала, тот самый, с серьезной физиономией и короткими крашеными волосами. Он похож на Эминема, то же сочетание сдержанности и угрозы. Блондин подошел и сел рядом. Протянул бутылку минеральной воды.
– Спасибо, – сказала Оливия и, беря бутылку, почувствовала, что ей приятно мимолетное прикосновение его руки.
– De nada, – лицо у него было бесстрастное, но серые глаза смотрели властно и остро. – Постарайся, чтобы тебя не вырвало, – сказал он и, поднявшись, двинулся к газетному киоску.
– «Думай, Оливия,– приказала она себе. – Ох, думай. Ты не туристка, приехавшая поглазеть на экзотику. Ты журналистка-международница экстра-класса, а может быть, еще и шпионка, выполняющая задание, от которого зависят судьбы мира».