Оловянная принцесса

Пулман Филип

Раздался стук в дверь, и лакей объявил о посетителе — самом гофмейстере. Барон Гедель искусно и преувеличенно извинился за то, что прерывает их, а затем сказал по-английски, игнорируя Бекки:

— Завтра, ваше величество, мы хотели бы представить вам вашего нового переводчика, доктора Унгера. Он филолог, выпускник Гейдельберга и Сорбонны, и высоко ценимый консультант рацкавийского министерства иностранных дел. Он займет место фрейлейн Винтер, которая сможет вернуться в Лондон к своей семье и учебе.

У Бекки расширились глаза, у графини Тальгау сузились. Аделаида

вспыхнула.

— Что? — сказала она.

— Теперь, когда ваше величество королева, а не принцесса, будет лучше, чтобы вам служил более квалифицированный человек. В данных обстоятельствах вы, конечно же, хотели бы отблагодарить фрейлейн Винтер и, без сомнения, подарить ей что-нибудь. Но…

— Чья это идея? — спросила Аделаида. Ее ноздри расширились, а щеки покраснели.

— Есть ощущение, что так будет гораздо правильнее. Я уверен, что фрейлейн Винтер очень талантлива, но…

— Ощущение? У кого такое ощущение? Во всяком случае, не у меня. Вы что хотите сказать, что так решил король?

— Естественно, его величество желает, чтобы помощь и советы, предоставляемые вам, были наилучшими. Доктор Унгер…

Аделаида встала. Бекки и графине тоже пришлось встать. Гофмейстер слегка попятился назад, но не из-за того, что они так резко встали на ноги, а из-за ярости и презрения, исходящего от худенькой фигурки Аделаиды.

— Я желаю доктору Унгеру всяческих успехов в его карьере, — произнесла Аделаида ледяным тоном. — Но мой переводчик — фрейлейн Винтер. Она, и никто другой. И более того, я сама решу, кто будет мне советовать. Вы понимаете?

— Я… разумеется… я только…

— Всего вам доброго.

— Возможно, доктор Унгер мог бы работать вместе с фрейлейн Винтер в качестве консультанта…

Аделаида набрала в грудь воздуха, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, вмешалась графиня Тальгау.

К полнейшему удивлению Бекки, она перешла на быстрый немецкий:

— Барон Гедель! Мне приходится вам напомнить, что вы разговариваете с королевой! Вы слышали ее ответ. Как вы смеете так дерзко настаивать? Фрейлейн Винтер выполняет свои обязанности — и более того — с редким искусством, тактом и эффективностью. Не могу представить, чтобы кто-либо делал это лучше. А теперь вы можете идти, вы отнимаете у ее величества время.

Бекки была поражена. Гофмейстер плавно поклонился и ушел, через пару мгновений урок продолжился как ни в чем не бывало. Графиня вела себя так же официально, холодно и строго, но Бекки смотрела на нее по-другому, с осторожным уважением.

Джим встречался с Карлом фон Гайсбергом и «Рихтербундом» каждый раз, когда ему удавалось сбежать из дворца. Обычно они собирались в кафе «Флорестан», небольшом заведении рядом с мостом. Хозяин кафе, Матиас, был сдержан и щедр на кредит. За пару дней до коронации Джим взял Бекки с собой. Ей нечасто удавалось отдохнуть от церемониальности двора, и теперь было очень приятно погулять незамеченной вдоль шумных улиц, как обычной горожанке.

Но едва она попала в кафе, все внимание устремилось на нее. Студенты «Рихтербунда» наговорили ей столько комплиментов, стараясь

при этом не краснеть, что сама Бекки беспрерывно смущалась и краснела. Наконец появился Карл фон Гайсберг. Джим представил их, и тут Бекки смутилась еще больше. Студент так церемонно поклонился и поцеловал ей руку, что ей почудилось, он дурачится; но в следующий миг она поняла, что он абсолютно серьезен и вовсю старается быть любезным, подавляя естественную застенчивость. А она чуть не рассмеялась над ним!

— Как дела, ребята? — спросил Джим.

— Я прошелся по всем гостиницам, — сказал один из студентов. — Там куча журналистов. Я нашел пять женщин, путешествующих в одиночку, но трем из них перевалило за семьдесят, а две другие — сестры-инвалидки, приехавшие в Андерсбад лечиться. Они выбрались в столицу, чтобы посмотреть на коронацию, потом отправятся обратно на воды.

— Продолжай искать. Что у тебя, Густав?

— Я был в газетном архиве. Там почти ничего нет о женитьбе принца Леопольда, но цензор все равно запретил бы об этом печатать. Я смог найти лишь статью о его гибели. Он был убит кабаном невдалеке от охотничьих угодий Риттервальда. Единственный свидетель — охотник, который был с принцем, старый слуга по имени Буш. Я думаю, мы могли бы пойти и поговорить с ним, если он еще жив.

— Можно попробовать. Ганс?

— Мы с Фридрихом обдурили Глатца! Мы слышали, что он хотел сорвать завтрашний визит королевы в горное училище. Так вот, мы сказали ему, что планы изменились и она поедет в консерваторию. Пусть послоняется там со своей толпой буянов, пусть посмеются сами над собой, если им так приспичило!

— Отлично! А какие у вас планы насчет самой коронации, Карл?

Карл прочистил горло, мельком взглянул на Бекки и начал описывать, как они собирались охранять путь королевского кортежа. Через пару минут он забыл о своей стеснительности, заговорил четко и убедительно, и Бекки увидела в нем еще одного лидера, еще одного Джима: более сдержанного, менее деятельного, может быть, даже менее опытного, но такого же сильного.

— Проблема в том, что нас мало, — закончил он. — Человек шестьдесят, в крайнем случае шестьдесят три, не больше. И конечно же, наше единственное оружие — шпаги. Устав университета разрешает их носить. Но ни у одного из нас нет пистолета.

— Хотела бы я присоединиться к вам! — воскликнула Бекки.

— А вы умеете стрелять? — спросил кто-то.

— Уверена, что смогла бы, если бы попробовала.

— Я научу, — предложил другой студент. — Сейчас делают такие маленькие, изящные пистолетики, которые можно носить в сумочке. Я видел.

Бекки с любопытством посмотрела на него.

— С чего вы взяли, что мне нужен изящный пистолетик? — спросила она. — Да я лучше стану пиратом и буду стрелять из пушки. В любом случае мне надо быть с королевой, я нужна ей. Я буду ждать вас.

— Надеюсь, мы вам не понадобимся, — сказал Карл. — Если нам придется вмешаться, значит, все пошло совсем вкривь.

— Хватит, — сказал Джим. — Вы сделали все, что могли. Пойдем выпьем пива. Следите за гостиницами и в особенности за железной дорогой…