Оля остается в Арктике

Мураев Владимир

Юля нежно взяла Андрея за лицо двумя руками и поцеловала прямо в губы. Катя стояла в полутора метрах от мамы и Андрея, внимательно наблюдала за каждым движением близких ей людей. Катя мечтала, чтобы все было именно так.

– Да, но где папа? – спросил Андрей. – Он еще болен?

– Нет, – ответила Юля, – он дома, накрывает стол и готовится к встрече дорогого зятя.

Все трое, веселые и счастливые, вышли на привокзальную площадь, взяли первое попавшееся такси.

Дом семейства располагался недалеко от Москвы, всего в получасе езды. Там обычно встречали и провожали гостей.

Глава 4. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Двухэтажный рубленый деревянный дом семейства стоял в березовой роще. Дом внушительных размеров с верандами, балконами, большими массивными дверями, ажурными, очень красивыми окнами.

Крыша металлическая, покрашена нежно-голубой краской. Посредине крыши, в том месте, где должна быть дымоходная труба, вмонтирована будка из гофрированного стекла, размером примерно два на два метра. Во дворе в рабочей спецовке ходит охранник. Дом вокруг обнесен плотным высоким металлическим забором с металлическим воротами.

Ворота открыл мужчина лет сорока с метлой в спецодежде. Под пиджаком с правой стороны отдувалась кобура. На балкон вышел мужчина среднего роста, средних лет. Андрею он показался знакомым. Но это был не тот, кто провожал Катю и Андрея в Оренбурге на железнодорожном вокзале. Все дружно зашли в гостиную на первом этаже. Гостиная квадратов сорок, посредине большой стол, накрыт спиртным и закусками.

– Ну вот, мы приехали, – сказала Юля. – В этом доме родилась Катя. Эй! Хозяин! Почему не встречаешь дочь и сына?

– Иду-иду, Юленька!

Дверь открылась. Из кухонной комнаты вышел мужчина, тот, который стоял на балконе. Мужчина сделал два шага вперед. Остановился. Андрей несколько секунд молча смотрел на него. Он не сомневался, что этого мужчину он где-то встречал. За эти несколько секунд Андрей в мыслях пробежался по всем крутым поворотам своей военной жизни…

– Анатолий Ильич?! – с восторгом и удивлением произнес Андрей.

– Да, Андрюша, это я.

Юля и Катя остолбенели и с восторгом и удивлением смотрели то на Андрея, то на Анатолия Ильича.

– Добро пожаловать, сынок. Отныне этот дом твой и Катин. Я люблю вас обоих одинаково. Ты здесь полноправный член семьи. Поздравляю тебя с исключительно правильным выбором спутницы жизни. Я уверен, твое сердце не ошиблось.

Анатолий Ильич и Андрей пошли навстречу друг другу, крепко обнялись и долго стояли, прижимая друг друга. Наконец мужчины повернулись к своим женам, стоя в обнимку.

Анатолий Ильич сказал:

– Дорогие мои! Когда-то давно, когда Катя была еще маленькой, я рассказывал вам, как один молодой офицер спас меня от верной смерти. Но я вам не рассказывал детали этого поступка и не называл имя этого офицера. Причин этому было несколько, но одну из них я могу назвать сейчас. Я хотел и мечтал о том, чтобы этот офицер когда-нибудь пришел к нам в дом не по личным или служебным делам, а по зову сердца. Моя мечта сбылась. Вот он, этот герой и мой спаситель – генерал-майор Андрей Кузнецов.

Катя начала первой.

– Андрей, у меня к тебе есть вопрос: когда мы с тобой в Оренбурге сидели под кустом сирени, ты мне рассказывал, что где-то в Юго-Восточной Азии ты спас одного офицера. Значит, это ты спас моего папу?

– Да, Катенька, это был Андрей, – ответил папа за Андрея.

– Андрей, а ты, когда рассказывал мне эту историю, знал, что я дочь того самого офицера, которого ты спас?

– Нет, Катенька, я тогда не знал. Когда мы с тобой сидели под кустом сирени, я рассказывал тебе не о конфликте с крокодилом, а о конфликте с комарами. Слово «крокодил» ты сказала сама, а я лишь подтвердил, что комар был такой огромный, как крокодил. Но о спасении от крокодила у нас с тобой разговора не было. Тогда я лишь вспомнил, что тот офицер рассказал мне, что у него есть очень красивая доченька. Но еще маленькая, учится в школе. И он хотел бы, чтобы я когда-нибудь стал его зятем. Не скрою, я жалел, что не пришлось встретиться с тем офицером и с его доченькой. Но тогда рядом со мной сидела ты. Я в тебя был влюблен и ради тебя был готов на все – даже бросил службу.

– Значит, Андрейка, – это судьба? – спросила Катя.

– Да, Катя, это наша счастливая судьба. И я сейчас очень благодарен тому крокодилу за то, что он столкнул наши судьбы и, в конечном счете, соединил нас с тобой.

– Не вижу связи, Андрей, – сказала Катя.

– Я тоже пока что не вижу. Но уверен, что связь здесь есть.

– Признаюсь, хотя мне немного и совестно, – сказал Анатолий Ильич, – но я курировал Андрея все эти годы. Я знал всю его службу и его передвижения. Конечно, ни малейшего влияния на продвижение в службе Андрея я не оказывал, хотя и мог. Андрей

сам является самым видным офицером среднего звена. В том роде войск, в котором он служит, ему толкачи не нужны. Кроме того, Андрей, имея все мои реквизиты, ни разу не позвонил и не навестил. С другой стороны, ты, Катя, долгие годы была малолетней. Когда тебе исполнилось семнадцать лет, всплыло другое обстоятельство, которое, как мы с мамой надеялись, пронесет – но не пронесло, и которое нас с мамой привело к замешательству. О чем я говорю, мы все хорошо знаем. Пригласи Андрея в гости и, следовательно, познакомь его с тобой, то, я не сомневался, что вы бы влюбились друг в друга, потому что вы оба по всем параметрам стоите друг друга и предназначены друг для друга. Вы бы, конечно, поженились. Но выдать дочку замуж с отрицательным приданым мы с мамой не могли. Рано или поздно Андрей об этом бы узнал, и что потом! В каком бы положении оказались мы все, в том числе и Андрей. В то же время объяснить Андрею заранее, до свадьбы, мол, у нас дочь красавица, но имей в виду – она с небольшим дефектом, то есть у нее есть природная необходимость один раз в год среди посторонних мужчин покрутить голой задницей! Думаю, здесь комментарии не нужны. На это никто – ни я, ни мама, ни ты, Катя, не пошли бы. В этой ситуации выход был только один: во всей красоте неожиданно продемонстрировать жениху все то, с чем придется жить. Конечно, подальше от родных мест и поближе к полярному кругу. Дать жениху собственными глазами увидеть то, с кем и с чем ему придется жить, и абсолютно добровольно решить: «да» или «нет». Конечно, все это нужно было продемонстрировать после первой брачной ночи и после предварительного соглашения о совместной жизни. А подходящим местом и временем были отдаленность и предварительная свадьба среди незнакомых людей. После всего увиденного ты, Андрей, абсолютно добровольно сказал – да! Ты сделал очень правильное решение. Когда-то с Юлей я тоже принял такое решение и никогда не пожалел ни на одну секунду.

Катя – одна из самых красивых девушек в Москве, а если учесть ее природный интеллект, а она родилась не просто с развитым умом, но и уже с готовыми знаниями в области почти всех наук – Катя жемчужина, которых в мире можно пересчитать по пальцам одной руки. Но об этом знали только мы трое, а сейчас знаешь уже и ты, Андрей. Представь себе: Катя никогда не была связана с авиацией и медициной, но она с одного взгляда на схеме покажет, где ошибка, где нестыковка. С завязанными глазами разберет и соберет любой авиадвигатель: поршневой, газотурбинный, реактивный. Мама у нее – профессор медицины, но Катя в медицине знает столько же, как и мама. Может, даже больше. Но все же вернемся к вашим отношениям. Нам известно, что когда ты увидел Катю голую, во время вашей предварительной свадьбы в Хальмер-Ю, твое сердце сразу же взбунтовалось. Но оно примирилось лишь после того, когда ты вспомнил, что до тебя Катя была чистенькая, как стеклышко. И имея уже определенный жизненный опыт и необходимый объем чести и совести, ты правильно сориентировался в очень сложной ситуации и понял – то, что ты увидел, в сущности пустяк по сравнению с тем, что ты смог бы потерять, и твое сердце полностью успокоилось.

– Папа, если бы Андрей меня бросил и уехал один, – сказала Катя, – я, конечно, с огромной раной на сердце вышла бы замуж за Славика. Я Андрею это сказала еще там – в Хальмер-Ю. Славик хоть и намного старше меня, но он красивый мужчина. Он хорошо знает меня и всю нашу семью. Кроме того, усыновил бы моего ребенка. А что мне оставалось делать? Ехать в Москву? Искать здесь нового жениха и опять устраивать ему спектакль? На подобного рода спектакли, как в Хальмер-Ю с Андреем, тем более уже с новым другим женихом, у меня не хватило бы ни психических сил, ни нравственных.

– За Славика выйти замуж ты, Катя, не могла. Славик – твой дядя, – сказал папа.

– В Древнем Риме, – ответила Катя, – сестра выходила замуж за родного брата. И по пятьдесят лет жили-поживали да добра наживали.

– В Древнем Риме, – возразил папа, – жили древние люди. Там была своя культура и своя мораль. Не все римляне выдавали свих дочерей за своих сыновей, а лишь богатые или при власти, с целью удержать нажитое ими имущество в своей семье или не делиться властью с посторонними. Мы же современные люди. У нас своя культура и своя мораль. Мы пролетарии. Всем нашим богатством управляет государство, и все доходы, полученные от использования этого богатства, государство направляет на благо всего народа.